Когда зацветает сирень
– Привет, – вальяжно плюхнувшись на стул, Марк широко улыбается, демонстрируя идеально ровный ряд белоснежных зубов.
Моя реакция на его появление однозначная и непоколебимая.
– Здесь занято, – жёстко отрезаю ему в ответ и скрещиваю руки на груди.
И чего он прицепился? Мало вчерашнего представления? Я потом полвечера доказывала Насте, что ни‑ка‑ко‑го отношения к мистеру Громову не имею. И наше знакомство – это лишь моя оплошность в виде решения обратиться за помощью к первому встречному.
– Кем? Тиабалду? – Марк иронично прищуривается и тянется к моему кофе.
Ну это уже наглость! Я успеваю отодвинуть стакан подальше, за пределы зоны досягаемости клешней Громова. И невольно обращаю внимание, что из‑под рукавов его белой футболки виднеются очертания каких‑то татуировок, набитых у предплечий.
«Интересно. А что там?» – зачем‑то проносится в моей голове, но я тут же себя одёргиваю.
– Жадина, – фыркает Громов. – Почему на звонки не ответила?
Я удивлённо выгибаю бровь:
– А ты звонил?
– В пропущенных номер с пятью восьмёрками на конце не заметила? – Марк зеркалит моё движение бровями.
Так вот кто тиранил мой телефон в три часа ночи. Благо у меня есть привычка: полностью переводить звонки после двенадцати на беззвучный.
– А я не беру трубку с неизвестных номеров, – поправив очки, «мило» улыбаюсь Громову.
Марк складывает руки на стол и, опершись на них, наклоняется ко мне.
– Так запиши.
В его голосе играет усмешка, а вот глаза… Они жутковато притягивают тьмой. На несколько секунд я словно подвисаю, и сердцебиение подвисает вместе со мной. Меня отрезвляет лишь звон посуды за моей спиной.
Наплевав на недопитый кофе и на договор пообедать с Настей, я резко подрываюсь с места, намереваясь уйти. Мне не нравится наше общение. Марк странный.
И, видимо, именно по этой причине мне не удаётся сделать и шага в сторону. Громов скалой становится на моём пути, а я окончательно теряю самообладание.
– Чего тебе надо от меня? – проговариваю уже так грубо, что должно быть максимально понятно: общаться я не хочу.
– Сколько у тебя ещё пар? Предлагаю сходить в кино.
– Я никуда с тобой не пойду, – отрицательно качаю головой.
– Не хочешь ходить? Тогда давай после пар просто покатаемся на машине, – он расслабленно пожимает плечами.
– Любишь кататься? – хмыкаю я.
– Люблю, – крупные губы Марка растягиваются в довольной улыбке.
– Любишь кататься, женись на кататься.
Громов недоуменно сводит густые брови у переносицы:
– Чего?
– Японская мудрость, Марк, – язвительно улыбаюсь ему в ответ.
Вздохнув, он неожиданно тянется к моим очкам. Осторожно стягивает их с лица, а его пальцы касаются моих скул. И это секундное ощущение сбивает во мне дыхание. Мимолётное прикосновение как статическое электричество – приподнимает каждый мой волосок на коже. В этот момент я радуюсь, что все эти мурашки надёжно скрыты под длинными рукавами тонкого пуловера.
Нацепив очки себе на кончик носа, Марк внимательно рассматривает моё лицо поверх оправы.
– Зачем ты их носишь? – вдруг на полном серьёзе заявляет он. – Без них лучше. И у тебя, оказывается, бездонно голубые глаза.
А у него бездонно чёрные с непозволительно длинными ресницами. Правда, сейчас все остальные черты его лица расплываются передо мной. То ли потому, что без очков я не могу похвастаться хорошим зрением, то ли потому, что внутри меня дёргается какое‑то странное чувство. Я не понимаю: мне бояться Марка или просто не реагировать на его манерность, и он сам отстанет?
А отстанет ли?
– Марк, отдай очки. На нас уже смотрит вся столовая, – прошу его вполголоса.
И это ещё мягко сказано – смотрит. Такое количество устремлённых к нам взглядов и шушуканий не вызывает во мне ничего, кроме нестерпимого чувства неловкости и горячих щёк.
– Кому видно, тому стыдно. – Сверкнув глазами, Марк делает шаг назад от меня. – Русская народная мудрость. В курсе о такой?
– Громов, блин… – шиплю я сквозь зубы, сжимая кулаки.
Хочется рвануть к нему и просто подзатыльником сбить свои очки с его смазливой физиономии. Но мы оба и так как на арене цирка.
Марк ничего не отвечает, лишь пятится к выходу. Подняв большой палец и мизинец, имитирует телефонную трубку и прикладывает ладонь к уху, чересчур обаятельно улыбнувшись.
И, перед тем как исчезнуть из столовой, сталкивается в дверях с Настей. Марк проскальзывает мимо неё, даже не взглянув, а вот лицо подруги вытягивается, когда она замечает на его носу мои очки. А их сложно не узнать: большие капли в изящной металлической оправе.
Настя тут же бросается ко мне со скоростью света, пронзая взглядом, в котором только и читается: сейчас ты мне всё расскажешь, подруга.
А я понимаю, что не расскажу.
Потому что не имею никакого представления, что это было между мной и Громовым. И что вообще ему от меня нужно?
Глава 4
Марк
Телефон вздрагивает на соседнем пустом стуле, оглашая тишину аудитории глухим звуком вибрации. Отрываю от стола голову, уложенную на руки, и смотрю на светящийся экран.
Поляк: «На фиг тебе эта рыжая?»
Покосившись на препода, который весьма активно вырисовывает какие‑то формулы на доске, прячусь за спиной толстой одногруппницы и печатаю ответ:
«Симпатичная, да? Смотри, чё урвал!»
