Кошки-Посланники. Я стану твоим котом. Полуфантастическая сага о кошках в записках домашнего кота

День за днем я разбрасывал свой подшерсток по всей квартире, а через десять месяцев расплатился за свою оплошность. Заключение врача: «Кот – причина аллергии», – и его суровая рекомендация: «Удалить распространителя аллергена из квартиры», – долетели до моих недоверчивых ушей, посеяв внутри меня небольшую тревогу и поставив под сомнение не мое пребывание в семье, а навыки самого врача. Проводив доктора‑чудака до двери, я запрыгнул на подоконник и тут же выкинул его слова из головы.

За окном стояла поздняя весна – любопытнейшее время года для кошки. Напротив меня, на дереве, восседала говорливая ворона. Она громко, вдумчиво каркала и отвлекала меня от настоящей живой мухи. Муха бестолково ползала, нарезая зигзаги на оконном стекле, и я уже предвкушал, как полакомлюсь настоящим мясным деликатесом. Но вместо запланированного перекуса я воспарил с подоконника…

«Заглянув Ванской кошке в глаза, можно увидеть всю свою жизнь. Так говорят люди на Земле», – улыбаясь, сказала Алиса, когда прощалась со мной.

…Я воспарил с подоконника на ее колени. Сразу забыл про муху и приготовился слушать. Но у нее закончились слова. Она целую вечность смотрела на меня, не проронив ни звука. Погруженный в сырость ее глаз, я не сделал ни одной попытки улизнуть с коленей. Пока я размышлял над своим нетипичным поведением, она искала в моих неванских глазах подсказку. Она нашла ее. Я получил наше общее будущее, белок‑агрессор – условия перемирия, а муха… дополнительный час жизни.

В моем ближайшем будущем – утром следующего дня – скрывался первый большой подвох: в кошачьей клинике врачи лишили меня возможности иметь потомство. Постепенно мои гормоны снизили активность, и белок потерял заметную долю своей токсичности.

Второй подвох я заподозрил, когда через несколько дней очутился в воде. Вода была теплой. Я «тонул» в ванне.

 

***

 

Описывая собственный опыт в разделе «Аллергия хозяина на кошачий белок и как с ним бороться», я долго листал страницы громоздкого файла. На них мои сородичи делились своим жизненным опытом и выясняли, какой способ купания наиболее комфортный и в то же время самый результативный.

Одних купали в мелком тазике, смачивая шерсть губкой, другие плескались по шею в воде, кто‑то принимал душ, а кого‑то погружали в воду на три‑четыре минуты, а потом повторяли погружение со сменной водой той же температуры. Итоги купания сводились в длинную таблицу. Сделав выборку, я обнаружил, что двойное погружение оказалось самым оптимальным способом очищения шерсти от аллергенного белка. К комфортной приравнивалась температура воды в тридцать восемь – тридцать девять градусов по Цельсию. Тут пожелания моих сородичей полностью совпали. С сушкой дело обстояло немного запутаннее. Кому‑то нравилось оборачиваться в полотенце, кто‑то вылизывался самостоятельно, большинство чередовало оба варианта, а профессиональную сушку феном предпочитали единицы. Но все сошлись в одном – главное, чтобы в комнате было тепло, не гулял сквозняк, а сама водная процедура не слишком затягивалась.

 

***

 

Мое терпение иссякло в самом начале процедуры – первые подмокшие секунды безнадежно увели стрелки часов в сырую вечность. Я возразил когтями. Возражал еще несколько купаний подряд, а потом согласился на компромисс – позволил купать себя, стоя на задних лапах, передними упираясь в край ванны.

Где‑то глубоко внутри меня Василь Васильич снова встретился с вечностью. Он старался. Пусть не сразу, но у меня получилось.

 

Пончик в небе

 

Чуть замешкавшись на пороге, я принюхался к незнакомым запахам и осторожно ступил на незнакомую территорию… Они поручили мне заселить семью в более просторное жилище, но прежде – проверить зоны с хорошей энергетикой и пометить гепатогенные зоны с отрицательной энергией. Еще, кажется, я в тот день отыскивал неких мифических существ и, в зависимости от их сущности – злая или добрая, – должен был изгнать их или договориться с ними.

Никаких духов – ни плохих, ни хороших – мне обнаружить не удалось, а в зонах я вообще запутался. Чтобы реабилитировать себя в их глазах, я просто‑напросто наделил исследуемое пространство громким, счастливым урчанием и с удовольствием разлегся в центре большой комнаты напротив окна непривычной угловой конструкции. Его подоконник выглядел не таким широким, как в старой квартире. «Зато гуляя по нему, можно легко менять ракурс картинки за стеклом», – вынес я одобрительное решение.

Северное лето обрадовалось мне как постоянному зрителю. Несколько раз в день оно обновляло панораму за окном, заманивая меня в свою мастеровую. Летний репертуар предлагал на выбор всего два жанра – пейзажный и анималистический. Вполне достаточно, чтобы почаще выглядывать в окно!

Иной раз, под утро, нарисует под окном двух моих бездомных сородичей. Они громко и нудно начнут выяснять отношения, но так и не уладят конфликта – с дикими воплями сойдутся в жестокой лапопашной драке.

В другой раз подтянет к окну мокрое, мышиного цвета, небо. Будет долго, утомительно его теребить, вытряхивая вниз тонны мелких капель. Разодрав в пушистые клочья плотную тучу, возьмется за кисть. Раскрасит верхнюю половину холста приглушенной синевой, придаст клочьям вид белых творожных пончиков, растреплет их усыпанной по бокам пудрой. Землю выстелет молочным нефритом и до краев наполнит картину полупрозрачным янтарем. Вечером расплещет у горизонта двадцать пять оттенков серого, подсинит их пастельной бирюзой и так и оставит сереть до полуночи. А то и вовсе в угоду северному летнему дню отменит ночь, всего лишь присаживая зеленоватое солнце за горизонт.

И я не устоял, соблазнился – одним ловким прыжком влетел в открытую форточку и, оттолкнувшись от нее задними лапами, рванул за растрепанным белым пончиком.

 

***

 

В Новостной Кототеке я много раз читал истории кошек‑высотомеров – любителей выйти в окно. Финалы в каждой истории были непредсказуемы. Кто‑то летел с высокого этажа и оставался цел и невредим, а кому‑то хватало и трех этажей, чтобы сильно покалечиться. Две истории я слышал собственными ушами.

Закрыв последнюю свежую страницу с земными новостями, я шел к выходу из Кототеки. Мое внимание привлекла небольшая группа кошек‑Неофитов. Они стояли спиной ко мне и выражали сильное беспокойство – лупили хвостами направо и налево. Я привернул к ним, чтобы узнать, что их так разволновало.

Неофитов интересовал короткошерстный кот в нарядной белой сорочке с черными заплатками на спинке. Он сидел напротив них и рассказывал, как впервые летел с «космической» высоты – восьмого этажа. Свой полет он совершил в юном возрасте, имея легкую весовую категорию. По большей мере это и уберегло его от травмирования.