Кошки-Посланники. Я стану твоим котом. Полуфантастическая сага о кошках в записках домашнего кота

Пройдет несколько лет после моей церемонии, и Маркиз отправится на Землю. Ему понадобятся все его знания и навыки, чтобы противостоять той страшной силе, которая, сомкнув железные челюсти на его настоящем, искромсала его судьбу.

Согласие Посланника – это своеобразная черта, перешагнув которую, кошка рождается на Земле.

 

Земные будни

 

Природные будни за моим окном едва тлели – летний хаос давно сменился осенним. Темнота снаружи безжалостно кромсала день, пока от него не остался скромный серый кусочек.

Ранняя чернота за окном подстегнула мои охотничьи инстинкты. Удерживая равновесие при помощи рулевого – хвоста, – я лавировал между цветочными горшками, которые в это время года традиционно переселились на подоконник, поближе к свету, и воображал себя настоящим хищником в засаде. Охотился в основном на тени – их в большом количестве рисовал ветер.

Порыв ветра и… рулевой отправляет меня в длинный прыжок, а огромный горшок с цветком с грохотом падает на пол! Ее веские аргументы в пользу нежного растения, с которым, по ее мнению, я нарочно свел счеты, показались мне сомнительны – горшков много, а любимый кот у нее один. Повернувшись к ней спиной, я сделал вид, что дуюсь на нее. Ее аргументы тоже сразу сдулись. Подметая пол, она заметила, что длинные стебли растений излишне вытянулись и их не мешало бы укоротить. Чуть позже обрезанные уцелевшие цветы теснились в углу окна, а я терся головой об ее колени. Я всегда ей все прощал.

Меня никогда не наказывали, меня лишь слегка журили и со мной договаривались. Словами. Я получал двойное удовлетворение – от совершенного действия и от того, что мой нос не тыкали в… э‑фр‑ш‑ш, во что‑нибудь. Но сам я никогда не раскаивался и не винил себя в том, что стащил отборный кусок мяса, беспечно оставленный на кухонном столе для праздничного ужина, и украдкой насытил им желудок.

В тот сытный день, переступив порог кухни, я почувствовал приятную щекотку в районе подусников. «Здесь происходит что‑то важное, чуть не пропустил!» – чихвостил я себя, цепляясь глазами за продукты. Мне хватило всего пары секунд, чтобы вынести вердикт: «Сегодня полакомлюсь!»

***

 

На Планете мы не добываем еду – потребность в ней как в ценной земной составляющей отсутствует. Но приятное удовольствие от самого процесса поглощения пищи мы получаем. Кошке стоит лишь выбрать продукт, которым она хочет полакомиться, произнести его название и сытость наполнит ее нутро. Подобный способ насыщения не делает нашу трапезу столь же аппетитной и желанной, как любой перекус на Земле. И не оставляет запахов на шерсти. Один из основных инстинктов охотника – тщательное вылизывание после еды – на Планете не работает. Нам не надо приводить свою шерсть в порядок для того, чтобы смыть с себя все улики.

Я отлично разбираюсь и в качестве продуктов (никогда не стану есть прокисшую еду), и в различных видах мяса. Люблю в меру кислый и соленый вкус, а пресная еда мне не нравится. Подогретую порцию съем с большим удовольствием, а тоненькие полоски сырой говядины уплету, едва они успеют разморозиться.

Моя любовь к сырому мясу понятна – я все же хищник, хоть и одомашненный. Мне подозрительны свежие огурцы. На вкус они не соленые, не кислые и жиров не содержат, и скорее пресные, не имеющие ярко‑выраженного послевкусия. Но какой же это восторг – обнюхивать и поедать их!

Тусклый травянисто‑водяной вкус огурца я открыл для себя совершенно случайно. Как‑то на даче, тайком проникнув в теплицу, я обнаружил целую плантацию зеленых пупырчатых плодов. Они висели стройными рядами и нарочно соблазняли меня своим видом и запахом. Увлекшись, я не заметил, как перепробовал все продолговатые овощи, заботливо выращенные ее семьей. Так и оставил их, аккуратно обгрызенные, виновато висеть на ветках.

***

 

Она вышла из кухни и я улучил момент – аккуратно продегустировал сырную тарелочку. Смакуя сливочно‑молочную улику, я тщательно вылизывал передние лапы. Вернувшись, она не заметила ничего подозрительного.

Но уже вторая попытка полностью провалилась: на полу – разбитая чаша, со стола на пол медленно сползает то, что лежало в чаше, а в ее глазах – сплошные вопросы. Я не удержался от соблазна (не надо было этого делать!) и подвинул лапой стеклянные осколки. Вопросы в ее глазах тотчас облеклись в возмущенные слова, а в словах спружинили беспокойные нотки:

– Бейсик! Ну что ты натворил! Ты хоть… не поранился?

Я покосился на заляпанный стол, склонил голову на бок и, потупив глаза, мысленно заметил: «Поверь, эти осколки с погибшей едой на полу скорее невинное недоразумение, чем умышленное озорство». Это сработало. Она уже не видела в разбитой чаше проблему. Я позволил ей внимательно осмотреть себя от ушей до кончика хвоста и великодушно простил ей все ее опрометчивые вопросы.

Досадный промах я решил исправить, выждав подходящий момент. Мое терпение получило вознаграждение. Раздался звонок в дверь и она выбежала в коридор. Я прислушался. Коридор издавал много шума и топота. Когда вошедшие переместились в комнату и голоса поутихли, я понял – медлить более нельзя, пора действовать!

Окончательно распутав клубок съестных ароматов, я вычислил, что желанное блюдо стоит на столе, рядом с плитой. Раз – и я уже нависаю над ним своим пушистым телом, а в моих усах запутался нежно щекочущий, ни с чем несравнимый запах парного мяса. Два – и огромный лакомый кусок у меня в зубах. Три – меня ищи!

Мой безупречный план под кодовым названием «Кот не рискует – кот не ест вкуснятинки!» оставался нераскрытым до самой последней секунды – приготовления горячего мясного. Насытившись, я безмятежно спал. Мне снился растрепанный небесный пончик. Он нежился в теплых лучах солнца…

 

Утренний проигрыш

 

Утром после сытного дня я лишь глазком взглянул на миску с едой – удачно стащенный кусок мяса все еще переваривался в моем желудке. Чтобы ускорить пищеварительный процесс, я носился по квартире, совершенствовал прыжки и отрабатывал двойной кувырок через голову. Обычное зимнее утро – вьюжное снаружи и по‑домашнему теплое внутри – ничем не отличалось от остальных. До тех пор пока на пороге не появился мой сородич. Мы поприветствовали друг друга утробным «мя‑я‑у‑у‑у‑у», причем мое отличалось особой непримиримостью.

Оглушенный собственным проигрышем, я взял короткую паузу. Всегда разговаривая с ними тихим, спокойным голосом, я и не догадывался, что в моих голосовых связках скрыты такие мощные резервы. Мне понравилось! С удвоенной силой возобновив сирену, я заставил незнакомца изрядно нервничать и пятиться задом.