Красавицы Бостона. Злодей
– Не волнуйся, ма, я намерен оплодотворять свою жену столько раз, сколько она мне позволит. – Хантер подмигнул своей рыжеволосой жене.
Мой брат был образцовым любителем переборщить с лишней информацией. И, возможно, обладателем лобковых вшей.
От приступа рвоты меня сейчас сдерживало только то, что ради него не стоило понапрасну тратить еду.
– Боже, я так завидую, Сейл! Мне не терпится стать матерью. – Эш подперла подбородок рукой и издала мечтательный вздох.
– Ты будешь прекрасной матерью. – Сейлор потянулась через стол и сжала ее руку.
– За ваших с твоим свояком воображаемых детей. – Хантер бросил в рот кусочек жареного картофеля и принялся жевать.
Эш вся покраснела. Впервые с начала ужина я испытал легкое изумление. Моя сестра питала безнадежную одержимость Сэмом Бреннаном, старшим братом Сейлор и парнем, который работал на меня по контракту.
То обстоятельство, что она была тихоней, а он современным доном Карлеоне, нисколько ее не смущало.
– Ну а ты, mo orga? – Athair обратился ко мне.
Мое прозвище в переводе с ирландского гаэльского означало «мой золотой». Я был пресловутым современным Мидасом, который превращал все, к чему прикасался, в золото. Сформированное и отлитое в его руках. Впрочем, судя по тому, что с момента вступления в должность генерального директора, я не принес отцу ничего, кроме дурных статей в прессе, я уже не был уверен, что это прозвище мне подходит.
Дело было вовсе не в моей работе. В «Королевских трубопроводах» не было никого, кто мог превзойти меня навыками, знаниями или чутьем. Но я был бездушным, бесстрастным человеком. Противоположностью предводителя рода, которого люди хотели видеть во главе компании, ежедневно уничтожавшей тропические леса и лишавшей мать‑природу ее естественных ресурсов.
– А что я? – Я нарезал лосося на равные крошечные кусочки. Мое обсессивно‑компульсивное расстройство[1] становилось более заметным, когда я оказывался под давлением. Выполнение каких‑либо ритуалов давало мне чувство контроля.
– Когда ты подаришь мне внуков?
– Предлагаю задать этот вопрос моей жене.
– У тебя нет жены.
– Видимо, детей в обозримом будущем у меня тоже не будет. Если только ты не относишься непредвзято к случайно зачатым внебрачным отпрыскам.
– Только через мой труп, – процедил отец.
Не искушай меня, старик.
– Когда вы объявите о беременности публично? – Athair обратился к Хантеру, потеряв интерес к обсуждению моего гипотетического потомка.
– Не раньше, чем в конце второго триместра, – подхватила Сейлор, бережно опустив ладонь на живот. – Мой акушер‑гинеколог предупредила, что первый триместр самый сложный. К тому же это плохая примета.
– Но хороший заголовок для «Королевских трубопроводов». – Отец задумчиво потер подбородок. – В особенности после демонстрации «Зеленой жизни» и идиотки, которая умудрилась сломать обе ноги. Пресса крепко ухватилась за эту историю.
Я устал об этом слушать. Можно подумать, «Королевские трубопроводы» имели отношение к тому, что какая‑то тупица решила залезть на памятник моему деду на самой оживленной площади Бостона с рупором в руке и свалилась оттуда.
Athair угостился третьей порцией запеченного в меду лосося и заговорил, тряся всеми тремя подбородками.
– Последнюю пару лет ceann beag был любимчиком прессы. Приятный, трудолюбивый, коммуникабельный. Исправившийся плейбой. Может быть, стоит сделать его лицом компании на ближайшие несколько месяцев, пока заголовки не утихнут.
Ceann beag означало «малыш». Пускай Хантер был средним ребенком, мой отец всегда обращался с ним как с младшим. Возможно, потому что Эш была мудра не по годам, но, скорее всего, потому что в Хантере было зрелости, как в лейкопластыре.
Я положил приборы на стол, борясь с тиком в челюсти, и опустил руки под стол, чтобы снова похрустеть костяшками пальцев.
– Ты хочешь назначить моего двадцатисемилетнего брата главой «Королевских трубопроводов» только потому, что он сумел обрюхатить свою жену? – поинтересовался я ровным, спокойным голосом.
Я вкалывал в «Королевских трубопроводах» с раннего подросткового возраста и занял свое место возле трона ценой личной, социальной жизни и значимых отношений. А Хантер тем временем скакал в Калифорнии из одной оргии в другую, пока отец силой не притащил его обратно в Бостон, дабы тот взялся за ум.
– Послушай, Киллиан, в последнее время мы столкнулись с серьезной негативной реакцией из‑за взрывов на заводе и разведочного бурения скважин в Арктике, – проворчал athair.
Киллиан. Не mo orga.
– Взрыв на нефтеперерабатывающем заводе случился еще при тебе, а моя установка разведочного бурения в Арктике, по всей вероятности, увеличит наш доход на пять миллиардов долларов к две тысячи тридцатому году, – заметил я, обводя большим пальцем край бокала с бренди. – За те восемь месяцев, что я занимаюсь этим делом, наши акции выросли на четырнадцать процентов. Не так уж и убого для начинающего гендира.
– Не из всех тиранов выходят плохие короли. – Он прищурился. – Твои достижения ничего не стоят, если люди желают свергнуть тебя с трона.
– Никто не хочет меня свергать. – Я бросил на него сочувственный взгляд. – Совет директоров прикрывает мне спину.
– А все остальные в компании хотят воткнуть в нее нож, – взревел он, ударив кулаками по столу. – Членов правления волнует одна только прибыль, и они проголосуют так, как я того захочу, если до этого дойдет. Не слишком расслабляйся.
Приборы зазвенели, тарелки полетели, вино разбрызгалось по скатерти, словно капли крови. Мой пульс по‑прежнему был спокойным. Выражение лица безмятежным.
Держи себя в руках.
[1] Также невроз навязчивых состояний. При ОКР у больного непроизвольно появляются навязчивые, мешающие или пугающие мысли (так называемые обсессии). Он постоянно и безуспешно пытается избавиться от вызванной мыслями тревоги с помощью столь же навязчивых и утомительных действий (компульсий).
