Кровавый след

– Колин – офицер полиции.

Вики не спрашивала, а утверждала. Вервольф, служащий в лондонской полиции, был дивом, которое она вряд ли забудет. Она вытащила из недр своей сумки блокнот и ручку.

– Близнецы – то есть Роза и Питер – упоминали о нем.

У Дональда был скорее смущенный, чем гордый, вид.

– Колин – мой старший сын. Он первым из нас получил то, что вы бы назвали постоянной работой.

– Первый из нас, кто окончил среднюю школу, – сказала Надин. И, увидев выражение лица Вики, добавила: – Обычно мы считаем школу очень… мощным стрессом для наших детей. Большинство из нас бросают учебу при первой же возможности. – Ее губы изогнулись, и Вики могла только предположить, что Надин улыбается. – Проблема в том, что нам усложняют уход из школы и одновременно усложняют пребывание там.

– Мир становится теснее, – тихо сказал Генри. – Вервольфы вынуждены интегрироваться. Рано или поздно их обнаружат.

У него не было сомнений насчет того, как его смертные братья отнеслись бы к вервольфам. Их считали бы животными, если бы вообще позволили им жить. Когда такая мелочь, как цвет кожи, имеет столь большое значение, какие шансы есть у вервольфов?

Вики пришли в голову похожие мысли.

– Что ж, – сказала она тоном, не допускающим возражений, – давайте просто надеяться, что вас обнаружат позже, а не раньше. Я лично поражена, что вам удалось сократить список тех, кто о вас знает, до трех человек.

Стюарт пожал плечами, мышцы перекатились под густыми черными волосами на его груди.

– Мы держимся особняком, а люди очень хорошо умеют верить в то, во что хотят верить.

– И видеть то, что хотят видеть, – добавил Дональд с веселыми морщинками у глаз.

– Или не видеть, – со смешком вставила Мари.

Вервольфы кивнули в знак согласия – в какой бы ипостаси они ни пребывали, – все, кроме Мрака, который заснул, положив подбородок на босую ногу матери.

– А как насчет тех, кто может заподозрить вашу истинную суть? – спросила Вики.

Убийцы почти всегда знакомы с жертвой. В тех случаях, когда они незнакомы, дела, как правило, остаются нераскрытыми.

– Таких нет.

– Прошу прощения?

– Таких нет, – повторил Стюарт. Он, очевидно, верил в то, что говорил, но Вики подумала, что он тешит себя иллюзиями.

Шум справа заставил ее перевести взгляд на двоих, лежащих на полу. Судя по виду Тучи, та хотела возразить.

«А может быть, она хочет прогуляться. Как, черт возьми, я могу это определить?»

– Вы ведь контактируете с людьми. По крайней мере, младшие с ними регулярно контактируют. – Вики обвела рукой обе пары близнецов. – А как насчет других детей в школе? Учителей?

– Мы не перекидываемся в школе, – запротестовала Мари. Дженнифер кивнула в знак согласия, тряхнув рыжими волосами. – Мы не можем перекинуться, когда одеты.

– А поскольку в школе вы в одежде, вы не можете менять облик?

Девочки, казалось, были довольны, что Вики так быстро сообразила.

– …Это, должно быть, вас расстраивает.

Мари пожала плечами.

– Все не так уж плохо.

– Разве вам никогда не хотелось рассказать людям, на что вы способны? Показаться в другой ипостаси?

Рычание Стюарта прозвучало очень громко и очень угрожающе в последовавшей за этими вопросами потрясенной тишине. Девочки смотрели на Вики так, будто она сделала им какое‑то непристойное предложение.

– Ладно. Я уже поняла, что нет.

«Нельзя судить их по человеческим меркам. Постарайся это помнить».

– А как насчет задушевных друзей?

По виду Шторма и Тучи невозможно было угадать, что они думают. Мари и Дженнифер выглядели озадаченными.

– Я имею в виду бойфрендов.

Обе девочки сморщили носы с одинаковым отвращением.

– Люди пахнут неправильно, – коротко объяснил Стюарт. – Никаких «задушевных друзей» среди них не бывает.

– Пахнут неправильно? – переспросила Вики.

– Да.

Вики решила оставить эту тему – ей не хотелось в столь поздний час обсуждать аспекты размножения вервольфов. Однако две вещи необходимо было обсудить. Первая все еще вызывала у Вики смущение, и за год без малого работы частным детективом она так и не придумала, как можно сказать об этом не напрямик.

– Насчет моего гонорара…

– Мы сможем расплатиться, – ответил Стюарт и кивнул, когда она назвала сумму.

– Хорошо. – Вики сплела пальцы и мгновение разглядывала их. – Еще вот что. Когда я найду виновника, что будет? Мы не сможем подать на него в суд. Его нельзя по закону привлечь к ответственности за убийство, не выдав существование вашего племени.

Стюарт улыбнулся, и Вики, несмотря на жару, почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Он ответит по нашим законам. По законам стаи.

– Значит, месть?

– А почему нет? Он убил двух членов стаи без всяких причин. Кто имеет больше прав быть судьей и присяжными?

Действительно, кто?

– Нет другого способа остановить убийства, – тихо сказал Генри.

Ему казалось, что понимает колебания Вики, хотя бы теоретически. Сформировавшейся в шестнадцатом веке этике легче смириться со справедливостью, идущей вразрез с законом, чем этике, сформировавшейся в веке двадцатом.

Все дело, как внезапно осознала Вики, сводилось к следующему: чья жизнь имеет бо́льшую ценность – тех, кто находится в этой комнате, или маньяка, совершающего одно убийство за другим? Или группы таких маньяков. Если задать вопрос подобным образом, ответ казался не таким уж сложным.

– Тогда я хотела бы проверить тех трех людей, которых вы внесли в список.

– Мы их проверили… – начал Дональд, но Стюарт перебил:

– Сегодня уже поздно что‑либо предпринимать. Мы предоставим вам информацию завтра.

Вики знала, что вервольфы попытались провести собственное расследование после того, как была убита сестра Надин. Ее не удивляло, что они занялись расследованием, но огорчало: как говорил ее опыт, дилетанты только все портили.