Крылатые

Он рассказал, что один из симптомов заболевания – почернение основания крыльев. После него температура. Обычно с ней люди и поступали к нему в клинику – аномально высокая, которая бывает при гиперпиретической лихорадке. Она колебалась от 40 до 41 градуса, но её удавалось сбить настолько быстро, что врачи сами удивлялись. Через несколько часов люди приходили в норму, говорили, что они полностью здоровы, уходили из больницы, и… Умирали. Первый пациент с таким заболеванием поступил шесть дней назад. Два дня спустя он умер. После второго случая врачи опомнились, стали помещать больных в карантин и давать всевозможные противовирусные, так как было предположение, что температура вызвана именно вирусом. Это позволило заразившимся «на второй день» протянуть до сегодняшнего. Прошедшие этап лихорадки, люди упорно настаивали на том, что здоровы, но врачи их уже не отпускали.

Итак, первый пациент был доставлен в клинику на третьем уровне первого сентября. Третьего сентября зараза уже проникла на четвертый, но там пациенты поступили волной сразу в несколько больниц. И вот сегодня, на шестой день осени, болезнь спустилась на пятый уровень. А Астар так надеялся, что до этого не дойдёт.

Он ведь хорошо всё спрятал, так почему же провидение настигло его? Сейчас он сидел за столом в ординаторской, перед ним лежала фотография его жены и маленькой дочки, он думал о том, что больше всего на свете боится их потерять. И о том… Что не хочет потерять себя. На него порой накатывали волны нестерпимой меланхолии, беспричинного страха, но часто из‑за пустяков, и он справлялся с ними. Хотя давно нужно было полететь к психологу. А у него не хватало духа.

Как и большинство людей, он считал себя более‑менее нормальным человеком. Жизнь которого вполне себе удалась. Его родители были обеспеченными, но он не стал частью «золотой молодёжи», к которой его причисляли в юности. Конечно, тогда его не привлекала медицина, он мечтал стать инженером‑физиком. Но с физикой сразу как‑то не заладилось… Хотелось проектировать новые виды транспорта, может быть, даже летательные аппараты, которые выдерживали бы атмосферное давление в верхних слоях, но Астар Претович понимал сейчас, что этим юным мечтам не суждено было сбыться. По крайней мере он сделал всё, что мог.

Учитель физики в его школе отчего‑то взъелся на сына богатой семьи, и это сильно помешало изучать его предмет. Когда настало время выпускных экзаменов, Астар днями и ночами готовился один и с репетиторами, которых нанимала мама, но… Всё равно не набрал по физике достаточно баллов, чтобы пройти хоть в какой‑нибудь захудалый институт по этой специальности. Зато химия и биология, никогда особо не интересные ему, были сданы почти безупречно. Вот так провидение и определило его судьбу в первый раз…

Позже оно вмешивалось в его жизнь неоднократно, и в тот раз, о котором не хотелось вспоминать, и в тот, что толкнул его в бесконечные дебри высшей вирусологии. И в тот, когда помог найти жену.

На лице доктора Гести заиграла улыбка. Эти воспоминания всегда могли перекрыть дурные мысли, такими светлыми и чистыми они были.

Отучившись несколько курсов на хирургии, проведя три‑четыре несложные операции, Астар полностью разочаровался в этом выборе. Не сказать, чтобы он был плохим хирургом… Просто у каждого в обучении наступает момент осознания, хочешь ли ты всю жизнь заниматься этим делом. И если нет, лучше сменить направление сейчас. Но какое выбрать на этот раз?

Совершенно безразличный к выбору, он закрыл глаза рукой. Ткнул наугад, твёрдо пообещав себе, что точно выберет эту профессию, какой бы она ни оказалась. И пусть провидение решает его судьбу. Снова… А в душе молился, чтобы не выпало гинеколога, патологоанатома, проктолога или педиатра. Педиатра просто по личным причинам. И вот, когда он уже ткнул пальцем, и готов был открыть глаза, посмотреть на список, за плечом раздалось задумчивое цоканье языком:

– Ц‑ц… Да. А ты точно хочешь это узнать?

Астар, конечно, постарался сохранить самообладание, но в мозгу его отчаянно билась мысль: «Что? Что это?! Лишь бы не что‑то неудачное, лишь бы…». Он так перепугался, что даже не подумал о том, кто это вдруг решил с ним заговорить.

– А что, не надо? – тем не менее усмехнулся он спокойно.

– Как хочешь, – девичий насмешливый голосок, такой переливчатый и звонкий звучал за правым плечом, – Но я бы не советовала. Полагаться на судьбу в выборе профессии – верный способ остаться на всю жизнь несчастным.

– Боюсь, это не я полагаюсь на судьбу, а она полагается на меня, – рассмеялся Астар, но всё же убрал палец со списка. Посмотрел на собеседницу.

Это была милая девушка с параллельного потока, с веснушками и ярко‑рыжими волосами. Астар видел её пару раз. Такую очаровательную, светящуюся, как осеннее солнце… Сейчас, в коридоре ВУЗа, у информационной доски, она стояла вся будто вытканная из света, и те квадраты окон, что солнечным золотом стелились по полу, были всего лишь отблесками её собственного сияния. А может, ему просто показалось, потому что он слишком сильно зажмурил глаза? Да и важно ли это?

Потом он узнал, что зовут её Ала, и что она в этом году идёт на терапевта, потому что не хочет ограничиваться чем‑то одним, а охватить всё сразу. И Астар пошёл за ней… Хоть он тогда и не узнал, на какую именно профессию из списка указал его палец, он был уверен, что провидение сыграло свою роль иначе, послав ему Алу.

По окончанию института они поженились. Ещё через четыре года родилась Майя, и Ала ушла в декретный отпуск. Пока она ухаживала за дочерью, увлеклась дизайном интерьера, да так и осталась в этой индустрии.

А Астар Претович, теперь уже именитый врач, из‑под пера которого вышло несколько научных трудов, вскоре увлёкся вирусологией, и даже получил вторую квалификацию. Его знания из области хирургии тоже часто помогали ему в последствии.

Но всё же бросить Небесно‑парковую районную больницу №23, ставшую ему вторым домом, он уже не смог. Здесь проходила его первая практика. Здесь рожала его жена, здесь он обрёл известность в медицинских кругах. И пусть он теперь работал в фешенебельном НИИ вирусологии на четвёртом уровне, всё ещё принимал пациентов, и даже брал ночные смены в родном терапевтическом отделении. Ала не то, чтобы была этому рада, но не осуждала. Она всегда всё понимала лучше самого Астара.

И вот сейчас доктору Гести сорок с небольшим. Он – светила вирусологии, терапевт на полставки, и… Его нашло на пятом уровне то самое провидение. От которого он скрывался последние двадцать пять лет, и что пришло к нему внезапно в виде неизвестной болезни.

Мысли оборвались резко и уязвлённо, когда в ординаторскую открылась дверь. Доктор Гести развернулся на стуле.

– Астар Претович, – молодой санитар стоял на пороге, – Всё выполнено. Пациент доставлен в стерильный бокс в инфекционном, коридоры продезинфицированы.

– Хорошо, спасибо, – выдохнул врач, и, поняв, что совершенно не помнит имени паренька, украдкой взглянул на его карманный бейджик, – Максат.

Парень тоже перевёл взгляд на тонкую полоску пластика на нагрудном кармане. Кажется, маневр не удался:

– Просто Макс.

Стало неловко. Но Астар ведь и не должен знать всех санитаров этой больницы в лицо, верно? Но довод его мало успокоил, и врач поспешил перевести тему:

– Какого состояние пациента?

– Ему сделали интубацию трахеи, но лёгкие так сильно поражены, что он вряд ли дотянет до утра. Сейчас он без сознания. Врачи инфекционного попросили не вмешиваться, и меня мягко выпроводили.