Крылатые

– Да, я знаю. Я провалялась с лихорадкой половину дня и всю ночь. Но у меня правда такое бывает. Вариант психосоматики, ещё с детства. Когда мне очень страшно, мой мозг врубает у меня высокую температуру и сознание просто отключается. А потом, проходит день, два и я прихожу в себя. Макс… Я не больна. И я не позволю отрубить себе крылья из‑за какого‑то глупого недоразумения. Не позволю! А потому прошу… Пожалуйста, помоги мне.

– Ч… что? – он был так ошарашен, что до затуманенного мозга не сразу дошло, о чём она говорит.

– Я не больна, я это знаю! И мои крылья я никому не отдам! Помоги мне, умоляю тебя.

– Но как? – к удивлению, парень накрыл своей рукой в белой резиновой перчатке её дрожащие пальцы, – И чем я смогу тебе помочь? Тебя не выпустят из больницы, даже если сам министр здравоохранения прилетит тебя вызволять. Что уж говорить о попытках обычного санитара… И даже если бы тебя хотели отпустить, главврач не пойдёт против приказа самого Совета. Ты есть во всех бумагах, по закону тебе должны отрубить крылья.

– Нет! – она резко отстранилась от него, и он видел, как краснеют её глаза, – Не‑е‑ет, пожалуйста.

У неё начиналась истерика. Она обнимала себя крыльями, и шаг её всё ускорялся и ускорялся.

– Крылья… Самое дорогое, что у меня есть.

Лия всхлипывала, но не плакала. Она лишь сжалась в комочек, мечущийся по комнате, и с каждым шагом, парень видел это, всё больше и больше впадала в отчаяние. Слёзы не текли, но глаза её покраснели, и дышать становилось всё тяжелее.

У Макса сжалось сердце… Все небесные светила, что же он творит?! Зачем?! Зачем он так мучает её? Ведь она умирает… Умрёт вот сейчас, с минуты на минуту, и умрёт она в страхе. В отчаянии, в которое её погрузил… Наш доблестный герой Макс! Даже в последние минуты он умудрился всё испортить!

Чтобы хоть как‑то примириться с собственной совестью, он решил соврать:

– Но они же…

Правда, врать умирающей было сложнее, чем он думал. Слова упрямо застревали в глотке. Ему приходилось выталкивать их из себя, выпихивать, вытягивать:

– Но они же… Восстановятся.

– Не важно! – крикнула она, обернувшись слишком резко.

И снова продолжила метания:

– Крылья… Самое дорогое… Я просто не могу… Не могу позволить отрубить их! Они… Это как вырвать сердце, понимаешь? Сердце, которым ты любил, которым чувствовал. Внутри которого тысячи воспоминаний, и вся… Твоя суть. И ты сам. Вырвать его, и сказать: «Не беда, отрастёт новое». Нет, я не могу!

Вдруг она резко остановилась. Застыла, как вкопанная, будто наткнулась на невидимую преграду. И хоть девушка не двигалась с места, Макс мог видеть, как выражение отчаяния на её лице исчезает. Мышцы мягко расслабляются, губы размыкаются, словно она внезапно что‑то поняла. А в глазах… В глазах проблеснула надежда.

– Макс, – Лия снова бросилась к нему, и он инстинктивно отшатнулся от резкого движения.

Благо, она этого не заметила. В её взгляде плясали опасные огоньки, и плотно засела уверенность. Плохое сочетание.

– Макс, возможно, я сейчас покажусь тебе сумасшедшей, но… Прошу, помоги мне сбежать отсюда.

– Что?! – парень резко выдернул руку из её пальцев и вскочил со стула.

Он чувствовал, как пылают его щёки, и был благодарен толстой медицинской маске за то, что она это скрывала.

– Пожалуйста, – девушка не давала ему даже собрать мысли в кучку, – Пожалуйста!

Парень задышал тяжелее, пытаясь подобрать хоть какие‑то слова, чтобы отказать девушке… Отговорить её от этого сумасшедшего поступка. Он даже потёр пальцами переносицу, что категорически запрещалось в красной зоне, и вдруг… Понял. Очень резко понял.

«А зачем ей отказывать? Ведь она всё равно не успеет сбежать…» – голова была на удивление пустой, а мысли стройными и лаконичными.

Пока в сознании зрел план, Макс краем глаза заметил, что на них смотрит медсестра на посту. Через стекло она, разумеется, не слышала разговора, но её могла привлечь его излишняя эмоциональность. Поэтому парень поспешил сесть обратно, и сказал как можно непринуждённее:

– Вернись на кровать, а то на нас медсестра смотрит.

Девушка, ошарашенная, в первую секунду хотела повернуться в сторону поста, но удержалась. Все её мышцы резко напряглись, и она на каменных ногах вернулась к постели. Должно быть, у неё даже руки не гнулись от напряжения.

Макс снова посмотрел на неё снизу вверх. Она ждала от него ответа.

Он подумал, что для правдоподобия должен был бы поспорить с ней – напомнить, что её, скорее всего, будут искать как нарушителя и как разносчика заразы. Уверить её, что всё это вообще какое‑то безумие, и что сбежать из стерильного бокса не так просто. Он должен был всё это сказать… Если бы действительно хотел помочь ей. На деле же он совершал самый подлый и мерзкий поступок в своей жизни. За который, он был уверен, совесть будет грызть его до конца дней. Но так будет лучше… Для неё лучше.

– Ладно, – он вздохнул и тихо начал, – Слушай меня очень внимательно. Я сейчас встану, и ты аккуратно залезешь рукой в карман моего халата. Там лежит пульт. Возьми его, но только так, чтобы медсестра не увидела, хорошо?

Она нервно, напряжённо кивнула:

– Угу.

Макс улыбнулся ей приободряющее, и только спустя секунду понял, что Лия не увидит этого за маской. Однако, заглянув ему в глаза, девушка тоже постаралась улыбнуться… Неужели заметила?

Парень встал и аккуратно подошел к пациентке. Запрокинул её голову, словно хотел посмотреть реакцию зрачка на свет. И изображал старание так долго, сколько понадобилось Лие, чтобы залезть в его карман. Надо сказать, у неё быстро получилось, он даже ничего не почувствовал.

– Отлично, – Макс отпустил голову девушки и вернулся обратно на стул, – А теперь запоминай.

Боковым зрением парень заметил, как Лия спрятала пульт в карман больничной пижамы.

– На пульте, помимо прочего, три кнопки, которые открывают двери. Я сейчас уйду, а ты откроешь мне все три замка поочерёдно, и потом закроешь. Медсестра на посту так устала, что почти спит. Я думаю… Если я не верну ей пульт, она даже не заметит. Так вот, ты должна дождаться, когда она уснёт окончательно, и потом бежать. Только старайся не привлекать её внимание, а то у тебя ничего не получится.

Макс говорил, и сам удивлялся тому, как складно у него получалось. Да, план побега хорош. И мог бы сработать, если б… Кому‑то вообще суждено было его осуществить.

– Когда она уснёт, ты тихо выйдешь. Возьми защитный костюм из первого шлюза – там в шкафу должны висеть. Одевайся, маску не забудь, и спокойно иди по всей красной зоне. Выйдешь за пределы карантина, иди по коридору прямо, до палаты 202. Там лежит коматозник, так что можешь не переживать. И там же я оставлю открытое окно для тебя. Если не попадёшься, пройдёшь без особых проблем.

Разумеется, никакое окно открытым Макс оставлять не собирался. И никакого коматозника в палате 202 не лежало – все палаты с номерами от двухсот вообще находились на четыре этажа ниже. Но как же чертовски легко было врать… Легко, потому что с каждой частичкой лжи в глазах девушки всё больше и больше расцветала надежда. Она сияла…