Крысиная ненависть. Следствие ведёт Рязанцева

«Ну вот. И зачем я только попёрлась в этот супермаркет?», – ругала себя Лена, выходя из торгового центра. Праздничное настроение, созданное предновогодней атмосферой, пропало без следа. Надо что‑то делать, что‑то срочно придумать. Нельзя же идти с кислым лицом домой. Надо. Но ничего конкретного не приходило в голову.

– Где же ты, дедушка Мороз? – вместе с сизым паром выдохнула из себя Лена, оглядывая людей на остановке. Теперь у неё было желание, но не было того, кто бы его исполнил.

Тёмные фигурки топтались внутри стеклянного ограждения в ожидании своего автобуса. В сумерках все они казались одинаковыми.

Глупо искать его на остановке. Но ведь он ехал, куда‑то ехал. Она вышла, а он поехал дальше. Куда? Конечная остановка того маршрута – Царицыно. Она запомнила. Это было написано большими буквами на лобовом стекле автобуса. Ну, конечно! Куда ещё может ехать дед Мороз! Царицыно! Она так любила это место, особенно зимой, особенно в Новый год и Рождество!

 

Глава третья

 

Парк тонет в снегу, под ногами приятно поскрипывает.

«Как хорошо!», – слова восторга замёрзают на губах, и жутко хочется горячего глинтвейна, что продают в палатке на входе. Жаль, что нельзя. Это так здорово – пить сладкое ароматное горячее вино прямо на морозе.

Чудный вечер, снежный, слегка ветреный. Обострённое беременностью обоняние словно издевается над ней. Шлейф ароматов корицы, гвоздики, мёда и лимона кружит голову нестерпимым желанием нарушить запрет и пригубить‑таки волшебный напиток.

Пробивающийся сквозь ажурные кружева зимы золотой свет фонарей, разбрасывает причудливые тени, а подсветка дворца создаёт иллюзию сказки. Аллеи пустынны. Где‑то вдалеке слышится восторженный визг детей, с бешеной скоростью летящих на «ватрушках» по зализанным до ледяных корок холмикам. Хочется идти дальше, углубляясь в ту часть царских угодий, где кроме тебя только деревья. Их ветви словно сотканы из мороза и воздуха. Идти и ни о чём не думать, оставляя после себя чуть заметные следы.

Лена обогнула подёрнутое тонким льдом озерцо и вышла на слегка припорошенную снегом тропинку. Впереди замаячила одинокая фигура. Навстречу двигался человек. В этом не было ничего удивительного, для того он и парк, чтоб в нём гулять. Она же бродит в этой отдалённой части одна, так почему бы кому‑то ещё не захотеть того же? Любой человек изредка испытывает желание побыть в одиночестве. Поэт, например. Может быть, он идёт сейчас и сочиняет что‑нибудь выдающееся.

Но чем ближе подходил человек, тем меньше он казался похожим на поэта. Поэты так не ходят. Походка у поэта спокойная, размеренная, неторопливая. Он ведь не стометровку сдаёт, он ищет, размышляет, впитывает в себя то, что вокруг.

Этот же явно торопился. Его походка не была прогулочной. Нет, не может человек, ищущий вдохновения, передвигаться с такой скоростью. Он шёл, пружиня шаг, быстро, нервно, торопливо, как будто уверенно двигался к цели. Но что за цель может быть в этой отдалённой части парка?

Лена почувствовала тревогу, но отступать было поздно, да и некуда. «Позвонить кому‑нибудь», – первое, что пришло в голову. Она быстро сунула руку в карман и нащупала превратившийся в ледышку телефон. Стянув с руки перчатку, Лена нажала на кнопку, но замёрзший «айфоня» не подавал признаков жизни. Оставалось только одно…

Лена потыкала в дисплей пальцем и поднесла телефон к уху.

– Саша, ты где? – громко крикнула в трубку, искоса поглядывая на приближающуюся фигуру. – Я уже тут, в Царицыно, по парку гуляю, тебя жду. А ты где? На мостике? Я за озером, иди скорей сюда.

Хитрость удалась, человек на секунду остановился, воровато оглянулся и снова двинулся в её сторону, но уже не так уверенно.

Они поравнялись, но в тусклом свете луны она не смогла разглядеть его лицо. Мужчина, не обращая на неё внимания, прошёл мимо. Лена уже готова была выдохнуть и даже сделала шаг вперёд, но в этот момент сзади послышался странный звук, и в ту же секунду она почувствовала острую боль в затылке. Рывок был сильный, а боль такая, что она потеряла способность к сопротивлению, упав прямо к нему в объятья. Попытка замахнуться и ударить нападающего тем, что было в руке оказалась неудачной. От боли пальцы непроизвольно разжались, и сумка с пакетами, взлетев, выплюнула в снег всё своё содержимое. Мандариновые шарики нырнули в сугроб, оставив на его поверхности воронкообразные следы.

Он намотал косу на кулак, а потом с отвращением оттолкнул от себя, и она рухнула на дорожку. Уткнувшись лицом в снег, Лена почувствовала тепло растекающейся под носом крови. В животе забурлило, задёргало, она попыталась перевернуться на спину, но не успела, цепкие пальцы снова схватили её за косу и дёрнули вверх. Дикая боль пронзила затылок, но это позволило ей встать на колени и откинуться назад. Он отпустил волосы и, обойдя, пнул её ногой в плечо. На этот раз она упала на спину, ударившись затылком, и, не успела прийти в себя, как крепкие пальцы, словно клешни, впились в шею. Он сжимал руками её горло и сознание медленно уходило. Мысли заволокло туманом. «Надо притвориться, что умерла», – успело сработать сознание. Она дёрнулась и затихла. Тело обмякло, превратившись в подобие тряпки.

«Умение обмануть противника позволяет достигнуть внезапности и даёт возможность победить даже превосходящие силы неприятеля с минимальными потерями», – учил Махоркин.

Обманный манёвр сработал вовремя, ещё немного, и этот день стал бы последним в её жизни. Мужчина неожиданно ослабил захват и склонил над ней лицо. Она почувствовала горьковатый запах сигарет с примесью ментола и непроизвольно открыла глаза. Она узнала его. Адаптировавшееся к темноте зрение позволило разглядеть красивые глаза, заострённые кверху брови, тонкие губы. Ален Делон из супермаркета!

Взгляд выдал.

– Сука, – выдохнул с морозным паром викинг, – перехитрить меня вздумала?

Он вновь стиснул пальцы, но от мороза они стали уже не такими послушными. Это подарило ей несколько спасительных мгновений. Откуда‑то из глубин памяти всплыло:

– Самое главное – выбрать именно тот, который в данной ситуации не навредит, а спасёт. И сделать это надо очень быстро, времени на раздумья нет. Противник не дремлет.

– Ничего себе! Это реально вообще?

– Нереально, но другого выхода всё равно нет.

– Нет, я точно буду три часа думать, выбирать, а за это время…

– Ну, тогда тебе может помочь только правило УКК.

– Это что ещё за правило такое?

– Убегай, кричи, кусайся.

– О! Это по мне, – захихикала Лена.