Летопись Филларии. Затмение трёх Лун

– Я ухожу отсюда! – решительно объявила Мали, хотя ее, кажется, никто не слушал. Она направилась было к двери, но вспомнила про свои вещи и принялась их искать.

– Есть что добавить? – спросил у присутствующих Ледяной. – Или Трикстер сказал то, что ты думал?

Ворчун смерил его уничтожающим взглядом и резко отмахнулся рукой.

– Делай, как знаешь.

Тут уж Мали не выдержала. Она не нашла свои пожитки, но не собиралась мириться с тем, что ее откровенно игнорируют.

– Мне плевать на ваши важные разговоры. Немедленно отдайте мое барахло и откройте дверь!

– Хорошо, – легко согласился Ледяной и пошел к длинной кровати. – Я не держу тех, кто хочет уйти.

– Ты спятил? – взвился Философ до того, как Мали успела обрадоваться полученной свободе. – Сейчас на улицу никому нельзя.

– Но девушка настаивает, – Ледяной откровенно прикидывался дурачком, а Философ этого не замечал.

– Она просто не знает, что происходит. Мне рассказать или сам?

– Валяй.

Философ сделал пару неуверенных шагов к Мали, и она сразу напряглась. Он заметил и отступил назад, показывая свою безобидность.

– Извини, – он поднял руки перед собой. – Никто из нас не хотел тебя пугать. Разве что этот, – он выразительно посмотрел на лежащего Ледяного.

Тот закинул руки под голову и с самым независимым видом смотрел, как на потолке пляшут тени, изображая какую‑то диковинную историю.

– В общем, пока ты была без сознания, в городе объявили комендантский час. Тех, кто сунется на улицу, отправят в тюрьму без разбирательств.

– Что?! – взвизгнула Мали и обвела комнату взглядом, полным ужаса. Застрять наедине с пятью незнакомцами – этого она точно не планировала. – Вы мне лжете!

– Интересно, зачем?

– Не знаю. Этот же, – Мали метнула на Ледяного презрительный взгляд, – притащил меня сюда.

– Должен был бросить на улице? Ты хотела очнуться не у нас, а за решеткой?

Мали поджала губы и вышла из угла, который, впрочем, не был безопасным. Получается, Ледяной спас ее, когда она потеряла сознание в уличной давке. Даже дважды спас, если учитывать, что он унес ее в дом на время комендантского часа. Но она все равно на него злилась за то, что он влез в ее сумку. Вот нечего было обкрадывать приезжую девушку!

– Ладно, – Мали поиграла пальцами, будто перебирая ими невидимые струны музыкального инструмента. – Когда же закончится этот ваш гадкий час?

Философ приподнял плечи и резко опустил.

– Не знаю. Никто не знает. Обычно главный маг приезжает на день‑два, но иногда он просто проезжает сквозь город и жизнь в нем идет свои чередом.

– Главный маг? – удивилась Мали.

Она много раз о нем слышала и не представляла, что когда‑нибудь окажется с ним в одном городе. Когда всю жизнь живешь вдали от столицы, кажется, что самые интересные события происходят где‑то в другом месте, но не рядом с тобой.

– Вот бы взглянуть на него, – она размечталась и не заметила, что говорит вслух. – Я слышала, он молод и красив.

После ее слов на секунду в комнате воцарилась давящая тишина, которую не заполнил ни один вздох. Не успела Мали насторожиться из‑за подозрительно дружной реакции, как комната взорвалась оглушительным гоготом.

Смеялись все, даже тихонький Философ и, казалось, спящий Простуженный. От их смеха по лицу Мали пронеслась волна жара и затерялась где‑то на кончиках ушей, с нестерпимым жжением выжигая свое медленное отступление.

– Чего вы все ржете? – взвилась Мали. Она не собиралась терпеть насмешки, особенно когда не понимала их причину.

Поскольку из‑за смеха ее никто не услышал, она повторила громче:

– Что ржете, придурки?!

Парни стихли. Не сразу. Уж слишком сильно их развеселили слова Мали. Они еще иногда похихикивали, кое‑кто икал, и только Философ выглядел виноватым. Остальные смотрели на Мали, как на дурочку. Она притворялась, что не замечает этого и ждала полнейшей тишины. Почти такой же, как до общего приступа смеха.

Вынужденное ожидание оказало на ее гордость сильное давление, но она выдержала. Подловив момент, когда парни окончательно уймутся, Мали повторила вопрос.

– Что смешного я сказала? Все в Филларии знают, что главный маг завидный жених.

Грубый, сидящий на двухъярусной кровати, почти под потолком, разворачивал одеяло, сложенное не меньше, чем в шесть раз.

– А ты, наверное, хотела к нему в невесты напроситься?

Мали никогда так не думала… Ну, почти. Иногда, когда они болтали с Дилайной о сокровенном, представляли себя женами богатого и влиятельного главного мага. Но всерьез мечтать о нем она не решалась.

Чтобы отбить выпад Грубого, Мали не стала вдаваться в подробности и перешла к атаке:

– Ну не к тебе же! – с вызовом сказала она и, как не странно, получила от компании поддержку в виде одновременных кивков, демонстрации больших пальцев и тихого комментария Философа: «Класс! Он заслужил».

– Я знал, что ты справишься, – почему‑то сказал Ледяной.

Он привстал на кровати, поправив свою дурацкую шапку, которую, кажется, не собирался снимать даже на ночь.

– Понял это еще на улице поэтому и вернул твое барахло. Собирался сделать предложение.

Он замолчал, но продолжил смотреть на Мали с таким видом, будто знал о каждом движении ее мыслей и легко мог предугадать любую реакцию. А еще он ждал, что она проявит любопытство от его слов. Ждал, что она спросит о каком предложении он говорит. Именно поэтому Мали промолчала и даже себе не призналась, что ей действительно стало интересно.

Однако ее реакция лишь раззадорила Ледяного.

– Ох, нравится мне твой характер! – бодренько воскликнул он и тут же выдал свое предложение.

Услышав его, Мали не знала, как ей реагировать: смеяться или ругаться.

– Стать кем? – переспросила она, силясь в темноте рассмотреть выражение лица собеседника. Вдруг он шутит, а она радует его своим шоком.

– Нянькой, – повторил Ледяной то самое слово, от которого Мали чуть в соляной столб не превратилась. – Не мне, конечно, а этим ребятам, – он широким жестом обвел всю комнату.

– Но ведь они совсем взрослые, – осторожно подметила Мали, косясь на парней.

Насколько она могла рассмотреть их при плохом освещении, все они были никак не младше нее. Ну, может, только сам Ледяной едва дотягивал до шестнадцати лет и Философ тоже.

– Зачем мне с ними нянчиться? Им уже работать пора и семьи собственные заводить.