Любовь и Рок. Часть 2

От нечего делать она решила поискать информацию о своей гинекологической проблеме. На какое‑то время это увлекло Весту, но вскоре утомило сидение за компьютером, и тот был выключен. Девушка попыталась читать новый роман, захваленный Региной, который мама купила по совету подруги. Но состояние души было не то, чтобы его воспринимать, поэтому и это занятие Веста прекратила. Не зная, чем заняться, потеряв интерес к жизни, она попробовала уснуть. Правда, спала тоже недолго: и во сне видела последние события, произошедшие с ней и Лаврентием. Ей было горько, одиноко, обидно, и казалось, что все это несправедливо, неправильно. Решив, что отвлечет только телевизор, от отчаяния девушка включила его. Посмотрев комедию, чуть‑чуть посмеялась, но следующий фильм о любви травил душу объятиями и признаниями, и она поспешила отыскать что‑то другое. Познавательная передача об одном вымершем племени привлекла ее, было обидно, когда та закончилась. Увидев, что пора обедать, Веста отправилась на кухню разогревать приготовленный мамой суп. Аппетита у нее не было. После еды девушка решила пройтись по городу, несмотря на жару: сидение дома в одиночестве слишком угнетало.

Куда? В парк? Или побродить по двору универа? Где сейчас Лаврик? Честное слово, лучше бы учеба была…

Мария, кстати, не ограничилась ссорой с сыном на вокзале в Геленджике. Приехав домой, она взяла отпуск за свой счет на три дня (объяснила – по семейным обстоятельствам), будучи не в состоянии думать о работе. И вот уже третий день, как она и Лаврентий орали друг на друга, дрались, били посуду или вообще не общались. Мать не позволяла парню выходить за калитку, часто в молчании они просто проводили время в разных комнатах. Интернета у подростка не было (она еще не заплатила за него), поэтому ни сообщить Весте о себе, ни поболтать с друзьями он не мог. Сотовый Мария в первый же день разбила, сначала отобрала. Тетради, где когда‑то записал номер, рокер так и не нашел. Его дни проходили за играми перед монитором, скучанием на постели и осознанием, что ненавидит весь мир, но особенно мать. Не желая лишний раз ее видеть, парень нередко отказывался от еды, голодал. Но все равно это «голодное, одинокое молчание» было сейчас для него лучше ее присутствия и скандалов. Молодой человек с нетерпением ждал окончания этого незапланированного отпуска у Марии: когда же она уйдет работать, наконец‑то?

Его «окончание кошмара» обратилось снова отсутствием ужина и ощущением бесполезности в этой жизни, а также невозможностью уснуть.

Весту же вечером ожидал еще один «сюрприз» от Регины. Вернувшись с работы, мама заявила, что нашла для дочери курсы разговорного английского языка.

– Специально днем рассмотрела все возможные варианты, – с улыбкой сказала женщина. – Тебе будет удобно добираться после занятий, к тому же всего три раза в неделю… Набор группы в сентябре…

– Ты готова на все, лишь бы я не могла отыскать способ встречи с Лавриком… – чуть не сказала девушка. Но сдержалась… промолчала. И все же возмутилась: Куда ты еще решила меня отдать? А можно было хотя бы у меня спросить?

– Лишним это никогда тебе не будет, – спокойно сказала та. – Ну, и чтобы не занималась ерундой…

Регина была непоколебима и уверена в себе. Своей холодностью она каким‑то образом давила на Весту и склоняла к послушанию. Девушка, конечно, с удовольствием бы изучала иностранные языки, но сейчас ей казалось, что это все делается лишь ради того, чтобы заставить забыть любимого и ограничить возможность их встречи.

Дочь ничего больше не сказала. Их ужин втроем прошел молча, затем Веста, не желая помогать, сославшись на плохое самочувствие, поспешила принять ванну и уединиться в своей комнате. Она пыталась уснуть… Но это удалось только после полуночи, отчасти потому, что голова просто устала перебирать беспокойные мысли, а кроме них на ум ничего не шло.

Сейчас было 6 июля, четверг, 10:30 утра. Решив, что раньше 12 лучше не беспокоить Руслану, Пётр попросил Лаврентия постараться отвлечься от дурных мыслей: заговорил о рок‑музыке, об их группе, о своих задумках, которые, возможно, станут в дальнейшем словами их новой песни. Тема – о близких людях, всех, чью опору ты ощущаешь, кто очень важен для тебя. Слушая его, парень вздохнул:

– Мама не понимает, что Веста важна для меня… Что потеряв ее, мне будет плохо в этом мире… Уже плохо, хоть я еще не до конца осознал, что мою любимую отобрали… – и добавил: Я бы сочинил о чем‑то вроде потери, разлуки с любимыми… Вот сейчас вообще нет чувства, что мама – моя опора… Без нее, конечно, пока сложно представить, как бы я жил, но…

– Понимаю… – с сочувствием вздохнул в ответ друг. – Кстати, неплохая мысль – может, это будет продолжением песни? Не хочешь попробовать творить стихи?

– Не знаю… – без энтузиазма сказал тот. – Пока я точно не в состоянии… А дальше кто его знает?

– Давай музыку, что ли, попробуем подобрать? – загорелся Петя, желая таким образом вывести Лаврика из депрессивного состояния.

– Почему нет? – согласился парень после некоторых раздумий.

Его гитара хранилась у вокалиста. Тот же достал свою бас‑гитару, и начали бренчать. Невольно юный рокер вспомнил о своей мечте купить электрогитару, стать известным в городе, играть в праздники на главной улице… Если он этого добьется, мнение Регины непременно изменится, и Веста будет им гордиться… А потом… что потом? Можно открыть свое дело… Рок‑магазин… или… продавать музыкальные инструменты… Если все пойдет хорошо, житье нормальное обеспечено…

«Вот ради этого и не буду сдаваться!» – воспрял духом подросток и тряхнул лохматой шевелюрой.

Оба не заметили, как время подобралось к 12 ч. В дверь постучали. Софья интересовалась, не хотят ли парни чего перекусить, к тому же ее сын вообще ничего не ел.

– Только сейчас это понял, – усмехнулся последний и признался, что проголодался.

Пришлось сделать перерыв в творчестве. За столом Лаврентий, узнав, который час, быстро справился с вкусным завтраком и нервно выжидал, пока закончит Пётр. Но тот, казалось, не особо торопился. Наевшись пельменей со сметаной и выпив чай с пирожками, он отправился умываться, что еще задержало звонок Руслане. Наконец, когда друг привел себя в порядок, Лаврик начал ныть, чтобы он набрал номер любимой. Та, конечно, не сразу взяла трубку, но видимо, уже не спала.

– А что, что‑то случилось с Вестой? – удивилась она просьбе позвонить подруге.

– Может, дай, я объясню? – просил Лаврентий.

– Спокойно, сейчас все решим, – остановил Петя.

Узнав, что ее друзей развели родители, взволнованная Руслана пообещала в ближайшее время все разузнать.

Гитариста раздражала эта «тянущаяся резина»: сначала «муси‑пуси» двух влюбленных (когда у самого трагедия!), потом разъяснения и неизвестно сколь долгое ожидание развязки. Где она сейчас? Дома? Одна или нет? Могу я хоть ненадолго ее увидеть?

– Не отвечает… – сказала Руслана Пете. – Номер почему‑то недоступен…

– И у нее, что ли, отобрали телефон?! – разозлился Лаврентий. – Они совсем офигели! У нас еще друзья вообще‑то есть!

– Так, тихо, угомонись… – пытался «остудить» его Пётр. – Ты не думал, что Веста может просто спать, а мобильник выключила?

– Не может… – буркнул он. – Она никогда так не делала…