Любовь к маленьким

– Это старая песня о главном. Естественно, «ботаники» из под забора никому не нужны. Естественно легче полюбить принца на белой кобыле, Феррари или Макларэне. Твой отец, он чем занимается?

 

– Знаешь, здесь становится холодно.

– Наверняка под ВАШ с мамулей шаблон настоящего мужчины, твой отец не подходит. Мой отец тоже не был суперменом или олигархом, ну и что, из‑за этого он перестал быть моим отцом?

 

– Посмотри там, где‑то с твоей стороны лежат мои вещи.

– Отец приходил с работы вымученный, как карла в шахте, умывался, сбрасывал с себя строительную робу и не садился ужинать, а первым делом принимался доделывать мою деревянную машину. Точную копию легкового лимузина с откидывающимся верхом. Это было самое прекрасное время, детство. Отец усаживал нас с сестрой на плечи, доносил до голубятни, подсаживал на лестницу, вместе мы взбирались на крышу гонять Дутышей и Турманов.

 

– Не знаю, о каких «Дутых» голубях ты там помнишь, но «наверняка» твой отец даже деревянных Жигулей не имел, а мой если бы был настоящим мужиком, не плакал бы двадцать лет. Нужно было бороться и с обстоятельствами и с мамой, а не ковыряться всю жизнь в своей беспомощности. Ладно давай вставать, ну не обижайся, сам же говорил времени осталось мало.

 

– Ночью, украдкой я пробирался во двор, взбирался на голубятню, смотрел на бесконечные мириады звёзд и мечтал. Если бы тогда у меня были такие чудесные крылья, как у этих птиц, вот я рванул бы туда к ним. Представляешь увидеть, что там срывается в этой бездонной пустоте, там обязательно кто‑то живёт, я верил они наблюдают за нами и когда нибудь… Они прилетят и всё объяснят, а может быть, даже возьмут с собой.

 

– Господи, какой же ты… Ну, прям сплошной «кусок» сантиментов, но я должна предупредить, скоро сюда прилетит кое‑кто жестокий и злющий и хоть я и не инопланетное существо, но тоже могу объяснить, как отсюда выбраться. Объяснять…или?

 

– Ты очень «приятный» человечек, для меня это стало ясно в первые же минуты нашей встречи.

– Вот о чём я мечтала всю жизнь, после хорошего секса пособачиться с любимым, как же, это похоже на семейные отношения. Маленький мой ну не злись, пойми притираться друг к другу в таких экстремальных условиях очень и очень не просто, особенно для такого ранимого хрустального сосудика, как я любимый.

 

– Где мы? Откуда у меня появилась эта сентиментальность, несу какую то чушь. Неужели так подействовала инъекция Макса? Странно я стал, так много говорить.

Не понимаю, что со мной?

 

– Успокойся, любимый…

– Объясни, что со мной происходит, а что изменилось в твоём сознании, сколько это лекарство будет действовать, ты же у нас теперь хранитель знаний?

 

– Спасибо, что не обозвал библиотекой имени Ленина, а «воще» по натуре, ты случайно не садист? Почему ты так поступил? Зачем стрельнул мне в ягодицу этим «Ядом знаний». В первые секунды я даже тебя возненавидела! У тебя, что крыша поехала, это у женщины самое чувствительное место – попка…

 

– Моё сознание изменилось, за те несколько минут после прививки, логика приказывала эмоции отключились, вместо головы микропроцессор от ноутбука – пентиум двадцать пять. Думаешь я раздумывал в какую ягодицу стрелять?

 

– Маленький, прости меня дурочку, я совсем забыла, что ты тоже жертва.

 

Девушка придвинулась к своему объекту обожания, но в этот момент пространство походившее на перевёрнутую миску, стало мерцать лёгким свечением. Стены становились прозрачными, сквозь разверзнувшуюся твердь беглецы увидели тысячи туннелей, переплетавшихся между собой и скрывающихся в бесконечной перспективе подземелья.

 

– Что это?

– Я же говорила, нас будут искать, сейчас они просвечивают все районы подземелья. Одевайся быстрее мы должны извлечь из стола пространственный телепорт.

Или, что будем летать с чемоданами денег, как бюрократы на столе?

 

Маша подскочив к столу с яростным выражением лица и стала набирать на встроенной клавиатуре только ей понятные комбинации. Андрей быстро одевшись собрал её вещи, повернулся к столу и застыл изумлённый от прекрасного зрелища.

 

Волосы взброшенные, как пух белея летали над прекрасными плечами и бюстом, кисти рук парили словно ветви экзотического растения над столом. Широко раздвинутые, наверняка вылепленные античным скульптором ноги, отливая бронзой загара, завораживали и манили. А самое главное лицо, этот вздёрнутый носик, господи так бы и чмокал его целый день, и ещё поцеловал бы эти прекрасные чудесные, спелые вишни губ, беспрерывно что‑то лепечущие про себя. Нет, самое удивительное это глаза, вот посмотрела… «Господи спасибо тебе за эту аварию, за этот подземный кошмар». Разве мог он мечтать о том, что голубое небо и синие звёзды млечного пути будут смотреть на него с такой любовью!

Интересно, откуда у него стали появляться такие витиеватые мысли?

 

– Я, что похожа на «дутую голубицу»? От чего у тебя такой осоловевший взгляд? Может тебя Макс случайно героином ширнул? Давай быстрее сюда, попробуй своим Грэйвом пробиться, стол заблокировался… возможно, это сияние – ищейка, возможно оно заблокировало его, а если так, то оно и нас нашло.

 

Смутившись своих внезапно возникших чувств или Машенькиной звуковой волны высокой тональности, «Анри» направил генератор воли на стол, нахмурив брови стал усердно думать над разблокированием стола.

Внезапно засветилась панель по всему периметру, неожиданно затряслось тело, Маша как кошка, в страхе отпрыгнув в сторону, с бесшабашным любопытством стала подкрадываться к клавиатуре.