Любовь к маленьким
К счастью для «джиппера» Маши, её разъярённый взгляд и интенсивные движения локтями, поставили всё на свои места.
«Метрошная публика» сбросив мирно почивавшего бомжа с сидений, уступила ей место.
– Так, так, так – Повторяла она вращая головой во все возможные направления, при этом динамично засасывая воздух.
– Нет, нет, нет дорогой мой, не уйдёшь. – Заботливые пассажиры попятились.
Начавший было возбухать бомж, уползал на четвереньках в другой конец вагона. На ходу возмущаясь новыми порядками:
– Пускать в метро сумасшедших баб, совсем с ума сошли.
Андрей стоял напротив схемы метро. «Ой понарыли, понарыли то премудрые кроты, куда здесь ехать, только бы не заблудится? Как же ему надоели эти подземелья. Ненавижу эти катакомбы. Так на Тверской переход на Пушкинскую, с Пушкинской на…»
Маша понимала нужно постепенно от станции к станции, перебегать из вагона в вагон. Только тогда она сможет незаметно приблизиться и заорать на всё метро:
– «Вот он преступник, милиция держите его». Для того, что бы раньше времени ни спугнуть злодея.
«Вдруг он её запомнил, что не так уж и сложно, её все запоминают! Возможно потому, что она такая яркая. Нужно применить конспирацию, вроде оперативных сотрудников спецслужб.
Так, так, так… что она там читала из последних похождений «бабы в погонах». Вот так всегда! Нечего вспомнить когда нужен хороший совет, всё вон из головы. Да яркость, вот‑вот, нужно стать «посерее»… сотру с себя этот дурацкий макияж.
Что‑то нужно сделать ещё? Может попросить у примостившейся рядом дурнушки книгу, ну уж нет, прикрываться каким – то «Кобельо»! Машенькин взор упал на платок сидящей напротив пожилой дамы. Феминистка Маша раздумывала не долго:
– Извините пожалуйста женщина, может быть вы согласитесь продать мне Ваш платок. – Голос Маши был твёрд, практически ни чем не отличался в наглости, от «выдающихся» российских соентологов.
На Машину беду женщина оказалась патриоткой.
– Вы, что милочка Виагру ложками кушаете, совсем совесть потеряли, иконы вывезли теперь за платки взялись, не дождётесь! – дама двинулась к выходу, тут же её место заполнилось смачно пахучим крысами бомжем.
– Слышь, чё скажу краля, а купи у меня кепарь, во смотри совсем новый клянусь, его какой то шизик обколотый на «Площади революции» оставил. Люблю я эту станцию! Клянусь, я его даже ни разу не одел, практически в целлофане. Конечно это не бронированная кепка Ю. Лужка, зато цвет приятный… фасон не мужской… клянусь… странно, что её этот тип носил… А может она даже это, уни – секс Клянусь,клянусь… Даже к твоей сумке из крокодила подходит.
– Так, так, так ручонки то прибрал от сумки, пока автогеном не откушало, совсем лохушку, что ли надыбал. Ароматный ты наш Пьер Кардэн. Хорошо. Дай кепку понюхаю, так вроде не врёшь, не тобой пахнет. Лады. сколько денег просит дитя тьмы – коммунистических катакомбов.
– А тебя, как звать?
– Маша да не ваша! Слышь чё – ты «Паспортный стол», Ваньку то не валяй, а то и просто отвали, вон и другие кепки найдутся. – Девушка, с надеждой повела головой в сторону группы студентов, но они её энтузиазм не одобрили, резко отвернувшись зашептались между собой.
– А меня звать Иван. Видишь все поговорки да пословицы про нас, клянусь про русских Ванек, а сказки – один Иван Дурак, чего стоит или Иван – Царевич. Конечно сейчас нам русским больше подходит Дурак, чем Царевич… клянусь
– Профессор Иван, вы продаёте кепарь или останетесь сегодня без волшебного напитка имени Менделеева? Даю полтинник и разбежались.
– Вот волчье лицо капитализма! А закусывать при демократии не принято? Сто и не менее, клянусь для тебя эта сумма всё равно, что раз подтереться, а мне хоть какое‑то, да счастье.
– Вам одно счастье, что при коммунистах, что при капиталистах: – «Уколоться да забыться»! – Маша нахлобучила кепку, вручила бомжу стольник и двинулась в сторону двери. – Копейка, Ваня, она и рубль стережёт или бережёт, я уж точно не помню. «Евры», «УЕ», да «баксы» – всё вытравили.
Выскочив на платформу, как заядлый бейсболист Машенька таранила сумкой метрошную публику, не взирая на лица.
Мелькали помпезные скульптуры окаменевших рабочих, солдат и крестьянок, мраморные жители подземной Атлантиды, задумчиво взирали на мельтишню у своего подножья.
Промчатся миллионы зелёных вагонов, сотрётся гранит и метал лестниц, исчезнут целые поколения придут новые хозяева, а их окаменевшие глаза, также пристально будут вглядываться в лица людей, пытаясь понять откуда приходят эти странно спешащие существа, почему и куда они потом исчезают?
Только ветер поездов будет выветривать запахи людей, покрывая пылью мраморную кожу статуй.
Андрей вышел из вагона, сделал несколько шагов, как тут же на него налетела блондинка в бейстболке. Они вместе рухнули на пол. Не выпуская из рук чемоданов, он попытался встать.
Девушка навалившись на него сверху, махая руками, дёргая ногами, отчаянно истерично вопя звала на помощь граждан. Граждане, потупившись оббегали стороной кувыркающуюся парочку.
