Любовь серой мышки

На следующий день, в пять часов вечера, он уже был в районе, где расположен большой загородный дом Алычевых. Прежде он тут никогда не бывал, а потому долго рассматривал его с любопытством и восхищением.

Трёхэтажное строение было возведено на основе современной архитектуры, сделано из добротного красного кирпича. По обе стороны, где располагалось здание, тянулись великолепные аллеи, рядом был разбит фруктовый сад.

Неподалёку виднелся пролесок, возвышались стройные сосны, облепленные выпавшим на днях снегом, летом тут, должно быть, восхитительная красота – глаз не оторвать. У входа в этот царский особняк, по обе стороны от него, величаво возвышались мраморные статуи львов. Стоявшие у дверей несколько вооружённых охранников, видимо, предупреждённые хозяйкой, беспрекословно пропустили Игоря.

Адель встретила его гостеприимно, на лице у неё всё время играла загадочная улыбка.

В который раз он поразился тому, как прекрасно её лицо. « И лепит же природа такие выразительные лица!» – с восхищением подумал он.

Хозяйка в накинутом на хрупкие плечи роскошном атласном халате водила гостя по комнатам, с небрежностью показывая предметы, которые ему могли показаться любопытными. В доме у неё был безупречно выдержанный европейский стиль. На первом этаже был просторный холл, здесь же со вкусом обставленные гостиная, столовая, служебные помещения. Этажом выше сразу несколько комнат отведены для гостей. Он спросил первое, что пришло в голову:

– И не скучно вам жить в таких просторных хоромах? – и шутливо добавил, – без вас я бы тут непременно заблудился!

– Почему мне должно быть скучно? – она улыбнулась, приподнимая свои в ниточку брови. – Я редко, когда бываю одна. У нас тут постоянно люди, и я к этому так привыкла, что порой уже не замечаю гостей, они сами хозяйничают.

Она провела его в самую отдалённую, небольшую, но широкую комнату.

– Здесь у меня обычно размещаются самые близкие люди, – пояснила она с явным намёком, что он может быть отнесён к этому избранному кругу.

В комнате, куда его отвела Адель, в глаза бросались редкие экзотические и, по всей вероятности, дорогие растения. Он словно очутился в раю. Цветы были повсюду, они свешивались со стен, с подоконника пунцовыми и белыми гирляндами, огромными розовыми бутонами, вследствие их изобилия в помещении был таинственный полумрак. Несмотря на это, гость, к своему удивлению, заметил на центральной стене свою одну из любимых картин. На ней изображена небольшая лодчонка посреди бушующего моря. Двое мужчин и одна красивая женщина, сидящие в ней, отчаянно борются со стихией, которая вот‑ вот поглотит их в своей страшной пучине.

Он не дарил Адель эту картину, а потому удивленно вскинул на неё глаза:

– Как она попала к вам?

– Очень просто! Я приобрела её на выставке. Меня привлекла богатая палитра красок. Я прямо обожаю жуткие захватывающие зрелища, как ни странно, в какие‑то критические минуты ваша картина меня здорово успокаивает.

Именно после того, когда я увидела её, мне и захотелось с вами познакомиться. – Она мило и непринуждённо улыбалась, пристально глядя ему в глаза. Несмотря на то, что она была просто одета, её белоснежную, с голубыми жилками, шею обвивало колье с бриллиантами. Эта женщина, видимо, обожала драгоценные камни. Она вся была залита ими, но они были так со вкусом разбросаны, что не бросались особенно в глаза.

– Вот уж никогда бы не подумал, что моё творение может вас так заинтересовать, – как можно небрежнее произнёс он, хотя самому было весьма приятно от её отзыва.

– К сожалению, профессия, которую я имел глупость выбрать, в наше прагматичное время не очень‑то востребована, приходится постоянно крутиться, самому иногда навязывать свои работы, – продолжал он с печальной ноткой в голосе. – Зайдите в любую квартиру, где живут люди среднего достатка. Найдёте вы там картины современных художников? Уверен, что и шедеврами классиков мало кто интересуется. Все сплошь помешаны сейчас на материальных ценностях, разве лишь чудаки озабочены духовными вещами.

– Но у меня же висит ваша картина, – с полуулыбкой возразила женщина. Она сидела рядом с ним на диване, и он буквально пьянел от этой близости.

В своём роскошном доме она казалась ему какой‑то сказочной феей. Беседа их текла под мерное потрескивание поленьев в мраморном камине, отделанном золотыми украшениями.

– Ты – это совсем другое дело, – сказал он, неожиданно для себя переходя на «ты». Прежде он был скуп на комплименты, а теперь буквально рассыпался в них. – Ты умна, проницательна, наконец, очень красива, а потому способна оценить красоту. Люди твоего типа – редкие создания. Можешь себе представить, дорогая Адель, что мои картины большим спросом пользуются у иностранцев, нежели у соотечественников.

В ответ хозяйка с задумчивым видом протянула:

– Настоящих творцов, насколько я знаю, обычно признают после их смерти.

– Тогда мне надо поскорее умереть, – шутливо заключил он и поспешно обернулся на чьи‑то быстрые шаги.

К ним приближался молодой симпатичный высокий человек, в чёрном фраке, из‑под которого выглядывала белая рубашка. С поклоном он расставил на раскладном столе лёгкую закуску и поставил две большие бутылки с вином.

На правах хозяйки Адель радушно пригласила гостя отведать всё, что было перед ним.

Сама она поднесла к губам миниатюрную рюмочку, а к закуске не притронулась вовсе.

– Кстати, к вопросу о богатстве и бедности. Я, право, не понимаю, почему многие считают, что человек с деньгами абсолютно счастливый, а тот, кто их не имеет, либо имеет мало, – непременно глубоко несчастный. Раньше и я так считала, теперь думаю иначе.

По‑моему, всё в мире относительно. Вот у меня сейчас, благодаря отцу, конечно, есть всё, о чём я когда‑то мечтала: несколько машин, счета в банке, заграничная вилла, про драгоценности я и не говорю. Ими сейчас уже никого не удивишь.

Но спросите меня: счастлива ли я, и я без доли кокетства отвечу, нет и ещё раз нет.

Напротив, когда ничего существенного не было, а была лишь мечта о богатстве, тогда я была гораздо счастливее.

Вот и получается, что человек счастлив лишь мечтой, то есть, в своём воображении, а когда она исполняется, он пресыщается, становится пустым, как выпотрошенная рыба, и ужасно скучает.

Адель, как она нередко делала, вся искусно выгнулась, точно пружина, затем сладко потянулась и устремила свой взор вверх, созерцая зеркальный потолок. Произнеся свою неожиданную для Быстрова философскую речь, она сделала небольшую паузу, затем вдруг поинтересовалась:

– Ну а как ваша милая провинциалочка поживает? Есть ли от её репетиторства хоть какая‑то польза?

Как ни старалась она придать своему голосу совершенно безразличный тон, это ей не удалось, Игорь ясно почувствовал в нём неприязнь, что привело его в недоумение. Ей‑то за что недолюбливать малознакомую, скромную девушку, с которой во время случайных их встреч она не обмолвилась и словом. Чем она её так задела? Ничего общего у них нет, впрочем, может, это‑то её и беспокоит.

Он живо откликнулся на её вопрос.

– Ты знаешь, толк от её занятий, слава Богу, есть, и немалый. Я и не ожидал, что, благодаря этой серой мышке, у Тимки будут такие заметные сдвиги по математике.