Любовница
– Да я устал пиздец как, – уткнулся он мне в плечо. – Ты на работу приехала к 8:30, а я в 7:00 уже выехал, проверял внесенные юристами правки в договоры. Потом работа, затем снова за руль, тусовка, я не расслаблялся на ней и всё время ждал что ты позвонишь, телефон мониторил, дела перетирал. Домой ехал и думал что меня вырубит прямо на дороге. Хер знает, что там у меня с глазами. Может, из‑за того что рядом Тоха накуривался и меня раскумарило? Ну‑ка, – он ссадил меня со своих колен, взял круглое зеркальце с холодильника и посмотрел в него, – ебать, реально как нарк выгляжу. Ладно, сейчас сгоняю в больницу.
– Подожди, – поднялась, приходя в себя, и накрыла ладонями лицо мужа.
Трогаю его, изучаю, впитываю.
Он врет мне сейчас? Наркоманы врут, я много раз слышала от него неправду. Раньше. И научилась не верить честным глазам и клятвам.
А еще я научилась определять, насколько Рома под чем‑то. По глазам, по скулам, по «ходящему» подбородку, по сокращению мышц и движениям кадыка. Даже по цвету губ. Оказывается, есть столько маркеров, определяющих героиновых наркоманов!
Глажу мужа и смотрю в его глаза. Зрачки постепенно приходят в норму, они уже не те пугающие бисеринки, которыми были 10 минут назад. Рома не напряжен, но и не расслаблен. Плечи чуть зажаты – устал. Сердцебиение бешеное у него, но у меня точно такое же – это испуг. Запах… сладковатый от Ромки запах, тоже хорошо знакомый – это травка.
Нет, кажется он и правда чист.
– Не нужно никуда ехать. Прости, Ром, – простонала, уткнувшись лбом в его грудь. – Увидела тебя таким, и накатило.
– Столько лет прошло. Я же обещал, что больше никогда.
– Знаю… знаю, милый. Знаю. Прости.
Но бывших наркоманов не бывает. Правда, это я не могу Роме сказать – в группе поддержки для семей зависимых нам строго‑настрого запрещено навешивать ярлыки на наших любимых. Мол, услышит от меня муж что бывших наркоманов не бывает, его это торкнет и он в трудную минуту потянется к игле. А мне потом заявит что я знала о том, что бывших наркоманов не бывает.
– Я как бросил после нашей свадьбы, так и не принимал больше. Лала, я никогда… клянусь, никогда больше. Я ведь помню, что натворила с тобой моя зависимость, – прошептал муж, прижимая меня к себе. – Я всё помню.
И я помню. К сожалению.
Глава 5
Лежим с Ромой лицом к лицу, отдыхая после близости. Душно, горячее дыхание мешает, но нет сил отодвинуться, сейчас Рома – единственное, что держит меня в границах разума.
Мой якорь. Мой маяк.
Его пальцы легонько ласкают меня, гладят попку поверх перешейка трусиков. Нам хорошо. Почти. Если бы не эта моя истерика… Не первая, к сожалению. Истерика всегда приходит, когда мои кошмары оживают, а самый мой большой страх – то что Рома сорвётся.
– Засыпай, – прижалась к щеке мужа в невесомом поцелуе. – Вставать рано, а ты почти сутки на ногах.
– Рубит, но отключиться не могу. Мысли мешают.
– А ты барашков посчитай.
Рома прижал меня крепче. Мельком бросила взгляд на часы, а на них 02:03
Нужно спать.
Лежу рядом с мужем. Меня тоже рубит, и я как и Рома не могу заснуть из‑за мыслей, которые подбрасывает мозг.
Наконец, дыхание мужа потяжелело. Он чуть сдвинулся, и его ладонь легла на мой голый живот.
Такой знакомый жест…
Сцепила зубы, откатилась от Ромы и, свернувшись калачиком, в очередной раз приказала себе не думать и не вспоминать. Ничего уже не изменить, не переиграть, а воспоминания – они лишь душу травят. Но мозг любит играть в дурные игры: его можно молить, орать чтобы прекратил крутить плохие воспоминания, а он словно в насмешку… их… подсовывает…
И я проваливаюсь туда. В прошлое. Как в пропасть.
***
Телефон выскальзывает из моей руки, он мокрый от пота. Трясусь, не могу его разблокировать… Да что же это такое?!
– Владислава…
– Я мужу звоню, – рявкнула. – Уйдите!
Рома, ну где же ты?..
Наконец‑то, смогла справиться с экраном, мельком отметила что на нём трещина – и когда я успела разбить телефон?
Боже, о чем я думаю? Какой к черту телефон, когда у меня жизнь рушится?!
– Рома, – всхлипнула, когда муж ответил на звонок, – приезжай за мной пожалуйста, я в больнице.
На фоне смех, тихая музыка. Чьи‑то голоса.
– Малыш… ну чего ты, м? – мурлыкнул Рома вяло. – Я скоро буду, парней встретил, посидели немного. Ты проснулась? Я круассаны привезу…
– Я В БОЛЬНИЦЕ! – закричала я шепотом. – Врачи что‑то про аборт говорят. Я не хочу, Рома, сделай что‑нибудь! Ты нужен мне! Я на Первомайской, приезжай быстрее…
– Да? Черт, не догоняю я… ладно, скоро буду.
Рома еще что‑то буркнул мне в трубку, но я не расслышала из‑за чужих голосов и музыки. Звонок оборвался.
Муж исчез ночью. Заснули мы вместе, а вот проснулась я уже одна. Скорую ждала тоже одна, уже зная что Рома сорвался, и зависает в каком‑нибудь притоне. Я не звонила ему, знала что это бесполезно, не ответит он пока хоть немного не придет в себя.
Я даже не злюсь на него сейчас за срыв. Пусть приедет какой угодно, пусть даже под сильным кайфом. Не могу я проходить через всё это одна!
– Владислава, – снова вышла эта неприятная врач‑гинеколог, – у вас сильная интоксикация, беременность замершая, плод не развивается. Мы теряем время. Нужно делать аборт.
– Нет, – отшатнулась я от неё. – Я мужа жду! Никаких абортов!
У гинекологини волосы наполовину седые. Но морщин нет почти. Я цепляюсь за эти ненужные детали, чтобы не свихнуться: вот она подходит ко мне, поджав губы то ли недовольно, то ли сочувствующе, смотрит на мою ладонь, накрывшую маленький пока животик…
