Магия воды

– Хотел бы я это знать, – грустно вздохнул Артем, – мне кажется, будь она рядом – отец бы не так упорствовал. Она умерла родами. Странно, да, что в наше время такое происходит?

– Прости, пожалуйста. Я не хотела. Мне очень жаль, – пробормотала Анна; ей действительно было жаль парня, но при этом она почему‑то радовалась, что у него нет матери. Это было… гнусно, пожалуй. И неожиданно. Совершенно не похоже на нее.

– Да в порядке все, – он кивнул, и попытался улыбнуться, – чего жалеть‑то? Я вырос. Здоров. Работаю. Скоро сам о семье буду думать. Чего жалеть‑то, а?

Снова помолчали. Серая лента дороги бесконечной грустной рекой бежала среди крутых сопок. Солнце медленно клонилось к закату, окрашивая камни фальшивым золотом.

– Анна Александровна, – в этот раз Артем первым прервал молчание, – тут скоро кафе будет. Ничего особенного – просто пирожки, да горячий чай. Но оно единственное на дороге. Остановимся ноги размять?

– Кафе? Да, конечно! Ноги размять точно пора! – Кивнула она.

 

Кафе представляло собой утепленный вагончик. Перед ним, во дворе стоял небольшой мангал, рядом – гора колотых дров. У мангала суетился какой‑то мужик в телогрейке, разводя огонь.

В вагончике вкусно пахло жареными пирожками. Их встретила дородная буфетчика в засаленном переднике. Умудрившись одновременно нахмуриться и улыбнуться, она сказала:

– Можете снаружи разместиться, внутри только в масках. Есть свежие пирожки с яйцом и луком, и с картошкой. Шашлык будет минут через сорок – мы ждали вахтовую, а она раньше, чем через час не покажется.

– Нам пирожки, пожалуйста, – ответила Анна, улыбнувшись.

– Скока? – Кивнула буфетчица.

– Давайте по два каждого.

Артем одобрительно улыбнулся.

– Пить будете чего?

– Кофе есть? – Спросила Анна.

– Растворяшка. Двадцать рублей. Могу с молоком сделать.

– Можно без молока.

Они разместились у вагончика, за пластиковым столиком, кое‑как прикрытым бумажной скатертью. Пирожки принесли сразу, кофе пришлось немного подождать – пока воду не вскипятил старинный пластиковый чайник.

– Странно, что комаров тут нет, – сказала Анна, пробуя на вкус пирожок. Тот оказался вполне приличным.

– Это да, – улыбнулся Артем, – тут гораздо лучше, чем южнее, в Сибири! Мошка тут почти не живет, факт. Вымерзает за зиму.

– Я была наслышана об ужасах мошки от старателей. Но, должно быть, они не из здешних краев были.

– Из Иркутска, наверное, – предположил Артем, – или из Забайкалья.

Их разговор неожиданно прервался шумом, и трехэтажным матом, который доносился из‑за вагончика. Артем покраснел, и поднялся с места. «Пойду гляну, в чем дело», – сказал он. Анна последовала за ним.

За вагончиком оказалась площадка с большим мусорным контейнером. Возле площадки бесновалась (иного слова не подобрать) буфетчица, размахивая увесистой скалкой, и отчаянно ругаясь. Она подошла вплотную к контейнеру, и ударила скалкой по железному борту. Над краем показалась мохнатая голова, и что‑то недовольно прорычала. Последовало еще несколько ударов скалкой по металлу.

Анна оторопела; из контейнера вылезал огромный бурый медведь, все так же что‑то недовольно ворча себе под нос. Буфетчица, без малейшего признака страха, или хотя бы уважения, двинулась на него, поливая трехэтажным матом, и размахивая над головой скалкой. Медведь еще раз что‑то недовольно пробормотал, потом отвернулся, и потрусил на сопку; его упитанные бока мерно колыхались.

– Не, ну вааще оборзели! – Прокомментировала буфетчица, успокаиваясь, – уже днем как к себе домой залазют! И охотиться на них запрещено! Расплодились – спасу нет!

 

Происшествие с медведем заставило Анну другими глазами глядеть на сопки, которые проносились мимо, по дороге. Суровый сосняк, и серые скалы перестали быть безжизненными.

– Медведей тут действительно полно, – прокомментировал Артем, – у нас в лагере даже есть специальный человек с ружьем, которое стреляет парализующими капсулами. Дежурит каждую ночь.

– Ясно, – кивнула Анна.

Тем временем сопки становились все выше, дорога забирала наверх. И вот путь превратился в довольно крутой серпантин, спускающийся вниз, в долину небольшой реки. В этом месте растительности почти не было – только серый дымчатый камень, да какие‑то светлые, даже белые прослойки.

Анна хотела спросить водителя – что это за белый минерал, но тут вдруг впереди послышался странный шипящий звук. Как в замедленной съемке, она видела, как черная точка с гудением летит прямо на них, оставляя огненный след в сумеречном воздухе. Артем вскрикнул, и попытался отвернуть в сторону – но пространство для маневра было сильно ограничено. Он съехал боковыми колесами с дороги, и «Лэнд–Крузер» накренился, зацепившись днищем за склон. Этот маневр спас им жизнь. Снаряд угодил в склон – точно там, где оказалась бы машина через долю секунды, не вильни Артем в сторону. Бухнул взрыв, автомобиль сорвало со склона и перевернуло на крышу. Секунду поднималась пыль, потом порода на склоне пришла в движение – целый пласт как один, разом. Словно заколебавшись, огромная масса чуть подвинулась, замерла в нерешительности, а потом со звуком перекатывающихся камней и треском ринулась вниз, погребая под собой «Лэнд‑Крузер», и его пассажиров.

 

Глава 4. Обходные пути

 

В помещении царил душный полумрак, на каменных стенах плясали тревожные отсветы земляных факелов. Возле стены, под перевернутой черной воронкой воздуховода, тлела углями жаровня.

Питер, глава Королевской службы охраны, был совершенно обнажен. Его мощное мускулистое тело блестело от пота. Руки и ноги были надежно зафиксированы кожаными петлями на странной деревянной конструкции, напоминающей хирургический стол. Возле него стояли двое в черных балахонах с клобуками, скрывавшими лица.

– Вы ведь знаете, почему мы вас полностью раздели, верно? – Спросила одна из фигур. Тень от клобука скрывала лицо – но голос был вполне узнаваем. Лаврентий, один из самых влиятельных придворных, и глава конкурирующей спецслужбы.

Питер промолчал, не удостоив говорившего даже взглядом.

– Безусловно, знаете, – продолжал Лаврентий, – видите ли, для любого человека, любая одежда – это броня, защита. Лишаясь одежды, вы ощущаете себя моллюском без раковины. Причем этот механизм работает вне зависимости от того, знаете ли вы о нем, или нет.