Место под солнцем

– Не припомню, чтобы ты жаловался на больную спину, когда избивал Гасана Хабиба. Иди вперед и помалкивай. Еще пять минут – и я навсегда от тебя избавлюсь.

– Совсем забыл. Мне нужно позвонить. Снаружи есть телефон?

– Нет, только внутри. Шагай, пока не получил по шее.

– Я должен поговорить с приятелем. Иначе придется ночевать на улице.

Тяжело вздохнув, надзиратель повернул назад.

– Хрен с тобой. Пройдем через коридор, где находятся камеры. Предупреждаю: если выкинешь глупость, отхватишь тумаков.

***

Увидев Ливия с почетным эскортом, заключенные подошли к решеткам камер и загалдели, перекрикивая друг друга, но быстро успокоились, стоило надзирателю на них прикрикнуть. Единственным, кто остался на месте, был Гасан Хабиб, двухметровый детина с широкими, как у портового грузчика, плечами, и не обезображенным интеллектом лицом.

– Посмотрите‑ка, кто вернулся, – насмешливо протянул он, провожая спутников взглядом. – Король передумал и решил отсидеть свой срок до конца?

– Посмотрите‑ка, у кого вновь отрос язык, стоило королю выйти на свободу, – откликнулся Халиф. – Что такое, сынок? Твои ребра зажили, и ты осмелел?

– Не разговаривать! – рявкнул надзиратель.

Гасан подошел вплотную к решетке и широко улыбнулся.

– Иди туда, куда шел. Торгуй шлюхами и наркотой – а я займусь своими делами. Теперь все вздохнут спокойно, и в этих стенах наконец‑то будет порядок.

– На твоем месте я бы проявлял чуть больше уважения к тому, кто доставал для тебя этих шлюх, – понизил голос Ливий, замедлив шаг. – Если бы не я, ты бы трахал своих товарищей по камере. Или они тебя, как знать. Напомни‑ка, сколько я за них просил? Ах да. Нисколько. Благодаря мне ты чуть ли не каждую неделю бесплатно имел новую бабу в комнате для свиданий, а надзиратели закрывали на это глаза. Что я получал в ответ? Угрозы и попытки разбить мне голову.

Пальцы Гасана вцепились в прутья решетки.

– Катись в Ад, Халиф. Баб я могу достать и без тебя. Работорговцев здесь достаточно.

Ливий остановился и посмотрел на главаря тюремной банды с легкой улыбкой.

– Поглядим, сынок. Обещаю: я сделаю все возможное для того, чтобы шлюх ты не получал. Халиф слов на ветер не бросает.

– Надеюсь, тебя поймают за задницу, когда ты будешь их толкать, и ты вернешься сюда. И тогда мы поговорим.

– И не только поговорим. У тебя еще остались кости, которые я не переломал. Это большое упущение.

Надзиратель схватил Ливия за локоть.

– Я сказал, не разговаривать! – Он посмотрел на Гасана. – А ты сегодня останешься без ужина, Хабиб. Лежи и мечтай о шлюхах.

– Ну у короля‑то точно будет ужин, и королевский, – хохотнул тот, отходя от решетки. – Я слышал, у тебя нет ни гроша, Халиф. Вечером буду лежать, глядя в потолок, и думать о том, что ты тоже умираешь от голода.

– Дело твое, сынок. Но лучше умирать от голода на свободе, чем в тюрьме, не находишь?

Подойдя к телефонному аппарату, Ливий опустил в щель полученный от надзирателя жетон, снял трубку и, дождавшись ответа оператора центральной станции тюрьмы, назвал номер Аднана. Тот ответил после пятого гудка.

– Слушаю.

– Привет, это я. Свободный и счастливый.

– Тебя выпустили на полгода раньше? Я был уверен, что это сплетни.

– Это правда от первого до последнего слова. Я соскучился и хочу обнять старых друзей. А еще мне нужны деньги.

– Насчет денег распоряжусь. Как тебя найти?

– Я позвоню. – Халиф посмотрел на стоявшего в нескольких шагах надзирателя. – Может, через пару дней… или дня через три. У меня есть дела.

– Когда закончишь с делами, найди Сезара Ноймана. А потом возвращайся. И поскорее. Нужно кое‑что обсудить.

– Послушай, Аднан. Я могу задержаться. Это личные дела. Сейчас я не объясню, но…

– Это ты меня послушай, дитя мое. Ты только что вышел из тюрьмы, у тебя нет ни машины, ни денег, ни крыши над головой. Ты не в том положении, чтобы ставить кому‑то условия. Мне – так тем более.

– Все сложнее, чем ты думаешь.

– Выскажусь яснее. Я решил рискнуть и дать тебе шанс. Если все пройдет хорошо, ты получишь щедрую награду. Станешь королем. Заслужишь свою корону.

– Чего? – не понял Ливий. – Какую еще корону?

– Сделай то, что должен – а потом мы все обсудим.

***

Выйдя за ворота тюрьмы, Халиф зажмурился: полуденное солнце было нестерпимо ярким. На глазах тут же выступили слезы, и он в очередной раз вспомнил о безвременно почивших очках. Лучше бы его отпустили вечером или ранним утром. С другой стороны, жаловаться грех: он должен был просидеть в этих стенах еще полгода. Вытерев глаза тыльной стороной ладони, Ливий вышел на дорогу и побрел по обочине, то и дело оглядываясь назад в ожидании случайной машины. Спустя несколько минут ему улыбнулась удача: рядом притормозил ярко‑красный кадиллак. Сидевшая за рулем женщина сняла солнцезащитные очки, и он узнал сестру Эоланты.

– О, кто это у нас здесь? – спросила она. – Неужто сам плохой мальчик‑красавчик во плоти? Проезжаю случайно – и нате вам! Да шучу, шучу. Эо попросила тебя подвезти. Я в городе застряла, вот и припозднилась. Залезай, пока не испекся на чертовом солнце.

Повторять девице не пришлось – Ливий занял место пассажира и пристегнул ремень безопасности.

– Так как тебя зовут, солнышко – Китти или Кантара?

– «Солнышко» меня устроит. Есть хочешь?

– Очень. Но еще сильнее я хочу увидеть твою сестру.

Кантара вырулила на дорогу.

– Белое тебе к лицу. Я предпочитаю видеть плохих мальчиков‑красавчиков без одежды, но, так уж и быть, этого оставлю Эо. Она трещит о тебе двадцать четыре часа в сутки. Не знаю, что за бес в нее вселился. На моей памяти она еще ни разу не вела себя так, когда дело касалось мужчин. Может, ты ее заколдовал?

– Уж скорее она меня, – помолчав, ответил Халиф.

– Это она умеет, – самодовольно улыбнулась Кантара. – Ишь как долго прихорашивался. Даже подстригся. Начнешь с амазонок – а потом перейдешь к сладенькому?

– Амазонки мне не нужны. – Уже в который раз вспомнив разговор с Эолантой, Ливий замер, пораженный внезапной догадкой. – Фамилия твоей сестры – Нойман?

– Да, и моя тоже. А что такое, плохой мальчик‑красавчик?

– Сезар Нойман – ваш брат?