Мифы Ктулху

 

Стив Брилл не верил ни в демонические, ни в призрачные силы; а вот Хуан Лопес, напротив, нимало не сомневался в их реальности. И все же ни упорный скептицизм первого, ни истовая вера второго не уберегли их от ужаса, с коим довелось этим двоим столкнуться, – ужаса, о существовании которого в тех краях позабыли за три с лишним века, покуда он сам не напомнил вдруг о себе, воспрянув из мрачной бездны древности.

Когда в тот последний вечер Стив Брилл сидел на своем ветхом крыльце, его мысли были весьма далеки от зловещих угроз и являлись сугубо практичными; он хмуро оглядел свои поля и выругался. Брилл был высоким, длинноногим и крепким, как кожа ботинка, истинным сыном первооткрывателей стали, вырвавших землю Западного Техаса у Матери‑Природы. Вечно загорелый, он был силен, точно длиннорогий бык; его тощие ноги были обуты в ковбойские сапоги. Теперь он проклинал себя за то, что покинул седло мустанга и занялся сельским хозяйством. Все‑таки он не был рожден для фермерства!

Впрочем, в неудачах была не только его вина. Всю зиму шли сильные дожди – сущая невидаль по меркам Западного Техаса, – поэтому он надеялся на действительно хороший урожай. Но, как водится, ему не повезло: вскоре сильная буря почти уничтожила посевы кукурузы, а те ростки, что всё‑таки взошли, сначала пострадали от засухи, а потом были побиты градом.

Хлопок, каким‑то образом переживший самые трудные времена, в конце концов пал жертвой нашествия саранчи, почти за одну ночь уничтожившей поля Брилла. И теперь Брилл сидел, радуясь про себя тому, что не владеет землей, отнявшей у него столько сил. Продлевать договор аренды он, конечно, не будет – в западной стороне есть еще горы и широкие холмы, где сильный молодой человек всегда может преуспеть, зарабатывая себе на жизнь лассо и лошадью.

Пока Брилл был занят этими угрюмыми мыслями, он увидел, что к нему приближается его ближайший сосед. Хуан Лопес был молчаливым старым мексиканцем, который жил в хижине за холмом и трудился поденщиком на соседних фермах. Сейчас он перекапывал участок земли на одной из них; чтобы вернуться в свою хижину, ему надо было пройти через пастбище Брилла.

От скуки Брилл смотрел, как он перелезает через забор из колючей проволоки и бежит по низкой сухой траве. Лопес работал на соседней ферме уже больше месяца: рубил жесткие, сучковатые мескитовые деревья и выкапывал их невероятно длинные корни; Брилл знал, что он всегда идет домой одним и тем же путем. Хуан сделал крюк – вероятно, пытаясь обойти округлый холм, возвышающийся над пастбищем; старый мексиканец всегда обходил холм стороной. Брилл вспомнил, что он к тому же всегда ускоряет шаг, проходя мимо, и старается миновать холм до захода солнца, хотя мексиканские рабочие обычно трудятся от рассвета до заката, когда им платят утром, а не днем. Любопытство Брилла было возбуждено.

Он встал, не спеша спустился по пологому склону и помахал измученному мексиканцу.

– Эй, Лопес, обожди минутку!

Лопес оглянулся и остановился без особого энтузиазма, увидев идущего к нему белого человека.

– Лопес, – сказал Брилл, – это не мое дело, но я хотел спросить тебя: почему ты все время обходишь стороной этот старый индейский пригорок?

– Моя твоя не понимать, – буркнул тот.

– Старый лжец, – ласково сказал Брилл. – Ты очень умный, и твой английский так же хорош, как мой. В чем дело? Думаешь, на холме обитают привидения или что‑то в этом роде? – Хотя Брилл говорил и мог читать по‑испански, но, как большинство англичан, предпочитал общаться на родном языке.

Лопес только пожал плечами.

– Это нехорошее место, no bueno, – пробормотал он, избегая смотреть Бриллу в глаза. – Гиблые вещи не стоят внимания, si?

– Я думаю, ты боишься привидений, – поддразнил Брилл. – Но если мы предположим, что это индейское капище, – краснокожих давно уж нет в этих краях. Они мертвы, так что и духи, которым они поклонялись, ушли.

Брилл знал, что неграмотные мексиканцы испытывают суеверное отвращение к таким насыпям, которые усеивают Юго‑Запад, – памяти ушедшей, забытой эпохи, где покоятся гниющие кости вождей и воинов забытого народа.

– Не подобает тревожить то, что зарыто в земле, – прорычал Лопес.

– Чепуха, – ответил Брилл. – Я и пара моих дружбанов копали один из тех курганов в Пало‑Пинто – доставали кости, бусы, наконечники кремневых луков и тому подобную ветошь. Я сохранил пару индейских зубов на память – долго с ними ходил, покуда в конце концов не посеял где‑то. Как видишь – жив, здоров…

– Индейцы? – резко огрызнулся Лопес. – Кто говорит об индейцах? В этой стране были не только индейцы. Странные вещи происходили здесь в древние времена. Я слышал всякие истории своего народа, мы передаем их из поколения в поколение. И мои люди были здесь задолго до тебя, сеньор Брилл.

– Да, это верно, – признал Стив. – Первыми белыми в этой стране были, конечно же, испанцы. Говорят, что Коронадо прошел недалеко отсюда и что экспедиция Эрнандо де Эстрады тоже сюда добралась. Это было давно, когда именно – знать не знаю…

– Одна тысяча пятьсот сорок пятый год, – просветил его Лопес. – Они разбили лагерь там, где сейчас стоит твой загон.

Брилл повернулся и посмотрел на свой огороженный загон, где стояли его верховая лошадь, пара ломовых и тощая корова.

– Откуда ты так много знаешь об этом? – спросил он с любопытством.