Морозные реки. Мистика/зомби-апокалипсис
Шёл второй час ночи, когда они услышали чьи‑то шаги. Это была она. Ведьма шла мимо старых могил, присматриваясь к каждой из них. Увидев на надгробии, имя «Михаил», выведенное недавно ее рукой, она, улыбаясь, медленным шагом приблизилась к следующей могиле.
Старое кладбище было сильно подтоплено рекой. В воздухе туманом висели болотные, опасные испарения. Но Альдону это волновало меньше всего. Достав из своего кармана самодельный нож, она коснулась лезвием своего правого указательного пальца и, порезав его, написала на стоящем перед ней надгробии:
Роман.
1885–1910 год.
Разглядев надпись, Михаил прошептал своему товарищу:
– Это мой брат! Она убила его! Мы должны остановить это чудовище.
На следующий день, собравшись, деревенские мужики поймали Альдону. Михаил сам сделал для нее надгробный камень, на котором написал:
Альдона.
1830–1910 год.
Собралось много народа, которые со страхом и любопытством наблюдали за тем, как ведьма несла свою надгробную плиту от леса до берега реки Шепчинки. Её руки были крепко перевязаны веревками, ими же обмотали и камень, который должен был утянуть старуху на дно. Люди молча наблюдали за фигурой, безропотно плетущуюся в сторону реки. Альдона изредка кидала взгляды по сторонам, но никто не осмеливался ответить на них. Чем ближе она подходила к обрыву, тем чаще люди устремляли свой взор на реку.
«Как много унесла ты жизней,
Родных и близких моих!
Сейчас ты утонешь в Шепчинке,
Сегодня ответишь за них…»
Слова Михаила были последними, что услышала Альдона, когда тяжелая плита потянула ее на дно.
Вечером этого же дня, когда Михаил сидел дома, распивая самогон, жена, Елизавета, готовящая ужин заметила:
– Что‑то Афанасия долго не видно. У кого он мог так задержаться. Придет домой с поля, все стылое уже будет.
– Да скоро будет. Сегодня работал один, ты же понимаешь, что мой брат…
– Ох, даже и не верится до сих пор, что с ведьмой покончено – в грубом голосе жены Михаилу послышался испуг.
Он задумчиво уставился в окно, закурив самодельную папиросу. Подойдя к своей жене, крепко обнял её:
– Все и правда закончилось. Старуха погубила столько жизней. Больше не надо бояться.
Елизавета обняла мужа, поцеловав его в шею.
– Что с тобой? – Увидев в глазах жены тревогу, обеспокоенно спросил Михаил.
Женщина отошла к окну:
– Я вижу, что ты не спокоен. Как будто мыслями где‑то далеко, не с нами. Что‑то не так?
– Да нет. Все как обычно, работа, хозяйство. Смотрю, в последнее время Руслан долго не может заснуть. Не слишком поздно он ложится?
Елизавета подошла к Михаилу и прижалась к нему:
– До сих пор не могу забыть на себе взгляд её чёрных глаз…
Глава 4. Финал
Резкий запах заставил Еву очнуться. Вскочив, она осознала, что в палатке кроме неё никого нет. Голова жутко болела, ноги были ватными, но она заставила себя выбраться из палатки.
В надежде найти друзей, она потихоньку, сама того не ведая, уходила от поляны. Неожиданно она вышла к реке и заметила на берегу старую лодку, озираясь, она доковыляла до неё, прикрывая рукой лицо. Запах болотного газа был настолько густой и едкий, что порой девушке было невозможно дышать.
Ева села в лодку, нащупала в кромешной темноте вёсла.
«Откуда в этом Богом забытом месте взялась лодка?» – надежду тут же сменила непонятная тревога. Девушка потихоньку принялась работать вёслами, и лодка очень медленно поплыла. Речка была очень узкой и довольно мелкой, нос лодки постоянно упирался во что‑то, да и усталость никак не уходила. Поэтому Ева старалась не спешить и не тратить много сил. Девушку больше всего беспокоило, куда пропали её товарищи.
Проплыв примерно с полсотни метров, Ева увидела перед собой первый могильный крест. Потом второй. Вскоре она увидела целое кладбище на воде.
По телу Евы побежали мурашки, но она, зажмурив глаза, продолжала работать вёслами. Девушка совершенно не понимала, куда плывёт, и что её может ожидать дальше.
Проплыв ещё немного, Ева увидела на одном из берегов реки, опушку леса, а над ней черную тень, похожую на маленький дом. Вспомнив, что у неё в кармане небольшой фонарь, она попробовала посветить вперёд. Совершенно неожиданно в слабом свете, она увидела стоящие на ее пути три железных креста.
«Просто плыви и не обращай на это внимания, просто плыви» – мысленно уговаривала себя Ева. Руки от страха почти не слушались ее. Когда кресты оказались почти вплотную к лодке, фонарик выхватил три имени, неряшливо накарябанные на них:
Андрей.
Руслан.
Надя.
Волна ужаса на мгновение накрыла Еву. Вечно ноющая, избалованная, самая неприспособленная из их компании, в какой‑то момент она все‑таки нашла в себе мужество бороться дальше. Постаравшись устойчиво встать в лодке, Ева попробовала сбить веслом один из мешающих доплыть до берега крестов. Илистое дно держало очень крепко. Тогда она, собравшись с силами, вцепилась в ближайший крест, на котором было написано – Надя. Рыдания вырвались наружу, Ева тут же подавила их. Не сейчас, чуть позже она попробует разобраться во всем.
Еще немного и первый, мешавший ей проплыть крест полетел в сторону. За ним второй и уже из последних сил она смогла вытащить последний. Отвратительный запах стал еще сильнее. Дышать было сложно, казалось, что лицо и пальцы жутко отекли и онемели…
Взявшись за весла, Ева продолжила грести в сторону берега. Совершенно неожиданно сзади раздался голос:
– Ева!
Обернувшись, девушка увидела сидящую на берегу Надю:
– Она заберёт твою душу, если ты доплывешь до опушки. Это всё река, и запахи из могил. Послушай меня, послушай! – В какой‑то момент берег скрылся в тумане и заглушил слова. Ева, плача, продолжила грести. Немного погодя, уже чуть ближе, раздались слова, без сомнения это был голос Черкасова:
– Это я во всём виноват.
Повернув голову к правому берегу, девушка сквозь слезы увидела Андрея, здорового и невредимого.
