Моя драгоценная находка

Что за ерунда? Громадный булыжник мне просто показался? Хотя нет, старик его тоже видел. Значит… Я – привидение? Стоп. Эта версия тоже так себе – сквозь землю не прошла, выходит, я совершенно точно материальная. Спрошу у…

Я поднялась на ноги и обернулась. Старик пропал. Как и древний валун с письменами. И плоский камень, на котором сидела пару минут назад, тоже. Что за шутки? Куда все подевалось?

Спокойствие, Ая, сейчас найдется логическое объяснение…

Правда, что ли? Логическое объяснение тому, что старик и неподъемные камни взяли и исчезли?

Я завертелась вокруг своей оси, но так и не смогла обнаружить ни одного знакомого ориентира. Даже валуны, что ранее виделись мне на отдалении, сейчас отсутствовали. Шоу со скрытой камерой? Но тысячелетние камушки не так‑то просто убрать за долю секунды.

Подняв лицо к небу, я прикинула местонахождение и двинулась в ту сторону, где по моим ощущениям петляла знакомая тропинка, натоптанная множеством туристических ног. На любой местности я легко ориентировалась, поэтому ошибиться не могла. Однако ни через пять минут, ни через десять следов человеческого пребывания в лесу я не нашла. Люди, ау!

Достала телефон – не работает. Забыла вовремя зарядить?

Вдох и выдох. Как ни странно, но обычно, чем сложнее складывалась вокруг меня ситуация, тем более невозмутимой и собранной я себя ощущала. Выбить из колеи меня могли лишь сущие мелочи. Бывшего мужа моя абсолютная выживаемость жутко раздражала. Во время нашего последнего разговора Никита назвал меня бронированным локомотивом, мол такая же непробиваемая. Наверное, он был прав. В нашей семье отвечала за все и всегда исключительно я. Такова натура. Пока бывший муж ударялся в панику, я проявляла хладнокровие и принимала трезвые решения.

К самостоятельности меня приучила бабушка, одна воспитывающая внучку. Родители погибли в аварии, поэтому мне с детства внушалось, что положиться я могу только на саму себя. И я старалась. Развивала в себе все те качества, которые позже помогли мне выжить после смерти любимой бабули. Я не просто сумела не пасть духом, найти работу и смело взглянуть в будущее, но и поддержала Жельку, жившую с нами с двенадцати лет после того, как ее легкомысленные родители оставили ребенка на попечение престарелой соседки и укатили за границу. Подруга не меньше меня любила мою бабушку, благодарная за заботу и ощущение семьи, которых никогда не получала от собственных папы и мамы. А в двадцать я, познакомившись с Никитой, стала опорой еще и для мужа. Он множество раз бросал университет и восстанавливался, не находя общий язык с «преподавателями‑самодурами». Потом не мог подобрать работу по душе, пока я не устроила его туда, где трудилась сама, уговорив директора взять молодого и подающего надежды парня хотя бы на самую низшую должность менеджера. Поддерживала во всем и взращивала в нем настрой победителя. Будучи секретарем сразу у нескольких начальников отделов, формировала среди руководителей уверенность в перспективности нового сотрудника. И весьма успешно, судя по тому, что после развода они безоговорочно приняли сторону Никиты и выставили меня вон.

В общем, где наша не пропадала? Прорвемся!

Мне всего‑то требуется выйти к любой дороге. Лесополоса в Ульяновской области не такая уж широкая, чтобы долго в ней блуждать. Жаль, конечно, ногу подвернула, но не смертельно. С передышками и остановками доплетусь как‑нибудь.

Ага, размечталась.

Солнце клонилось к закату, окрасив макушки деревьев в карамельные тона. Щиколотка, не прекращая, ныла от перенапряжения. А мои попытки выйти из леса так и не увенчались успехом.

Прислонившись к широкому стволу дерева, я сползла на землю. Похоже, придется ночевать прямо здесь. Мой взгляд равнодушно заскользил по окружающей растительности, прикидывая, что могло бы пригодиться для ночлега. И только тогда обратила внимание – я не узнаю представителей флоры и фауны, попадающихся мне на глаза. Совершенно!

Трава, кусты, деревья, птицы. Гульки‑рогульки! Даже насекомые!

Я словно прозрела и видела все впервые. Куда же меня занесло? В Поволжье не существовало подобной растительности и живности. Быть может, вернуться к версии о привидении, прошедшем землю насквозь? Что там у нас на обратной стороне глобуса? Хотя, какая разница. Учебник биологии охватывает всю планету целиком, и я не помню, чтобы у какого‑либо вида бабочек с крыльев сыпалась мерцающая пыльца или в природе существовали цветы, выплевывающие из себя фонтанчики нектара. Сказки мы проходили на литературе.

В таком случае, что мы имеем? Помутнение рассудка из‑за жары? Или я упала и повредилась головой? А возможно, просто заснула?

Ущипнув себя за бедро, я зашипела от боли и потерла пострадавшее место. Точно не сплю.

Сняла шляпку и запустила в волосы обе пятерни. Шишек тоже на голове не наблюдалось.

Остается солнечный удар или банальный перегрев. Логично. Но только для тех, кто ни разу не испытал на себе подобной неприятности. Я со своей «везучестью» страдала от этого недомогания дважды. Рвота, головная боль, ощущение, как при жутком похмелье. И никаких галлюцинаций.

Я достала бутерброд из рюкзака и жадно откусила. Есть хотелось неимоверно и давно, но я до сих пор не позволяла себе расслабиться, надеясь, что вот уже за следующим кустом обнаружится проезжая дорога или населенный пункт. Но раз мне до сих пор не повело… Что ж, пора, наконец, о себе позаботиться, об остальном подумаю позже.

Я хлебнула из бутылки и забыла, как глотать. Еда в горле встала комом. Я могла поклясться, что на меня кто‑то смотрел. Чужой взгляд ощущала каждой клеточкой кожи, но сами глаза – виновники испытываемого мной ужаса – обнаружились не сразу. Не удивительно. Существо отлично мимикрировало под окружающую обстановку. Из тени зарослей вьющегося растения сверкали лишь два зеленых огонька. Один большой и круглый, а второй – маленький и вытянутый.

Замерев, мы уставились друг на друга в ожидании.

 

2

 

Кто это? Дрожь прошла по моему телу, слюна стала вязкой. Я с трудом проглотила кусок бутерброда. Страх накрыл с головой. Дышала через раз.

Накинется или нет? Накинется или нет?

Первым не выдержал обладатель светящихся глаз, высунув подвижный черный нос из зарослей и принюхиваясь. Ко мне или бутерброду? Яичный паштет между двумя кусками белого пористого хлеба меня и саму неимоверно соблазнял, и все же я предпочла поделиться перекусом, нежели собственной плотью.

Медленно‑медленно я отломила небольшой кусок и, стараясь не делать резких движений, бросила к кусту. Не докинула. Послышалось рычание. Длинный нос дернулся, фыркнул, явно учуяв аромат еды, но его хозяин остался на месте, по‑прежнему сверля меня злобным взглядом. В том, что ко мне не испытывали никаких положительных эмоций, сомнений не возникало.

Я тоже фыркнула в ответ, обиженная пренебрежением к собственному хлебосольству.