Музыка моего сердца

Финн спустил штаны и сел рядом со мной на кровать. Я отклеила повязку, рана немного загноилась и покраснела.

– Ты мажешь мазью?

– Да, мажу и накладываю новую повязку.

Я аккуратно нажала пальцами на отек вокруг раны, уплотнений не было, выделений из раны тоже.

– Все нормально, ране просто нужно дать подышать, сегодня на ночь не накладывай повязку. В аптечке в кладовке есть Димексид, такая жидкость, разводишь 1:1… ладно, я сейчас принесу.

Я спустилась вниз. Нашла Димексид в кладовке, взяла марлевый тампон, столовую ложку, пустую чашку, в другую налила воды и поднялась в комнату. Финн лежал поперек кровати со спущенными штанами. Увидев меня, он сел в кровати.

– Берем бутылку, воду и разводим 1:1.

Я налила две столовые ложки воды в пустую чашку и две ложки Димексида. Размешала ложкой, пропитала получившимся раствором марлевый тампон и приложила на рану.

– Посидишь так полчаса, смывать потом не надо, и на ночь сделаешь примочку, повязку накладывать не надо, пусть рана подсохнет.

– Хорошо, спасибо. Можно я посижу эти полчаса с тобой?

Можно, конечно можно, ты можешь даже полежать со мной эти полчаса, и вообще можешь делать все, что угодно, кричал ангелок за моим левым плечом. Еще чего?! Гони его в шею, он обязательно предаст тебя, кричал чертик за правым плечом. Что б вы оба провалились, подумала я и забралась под одеяло.

– Оставайся, сказала я, и накрылась с головой одеялом.

Я почувствовала сквозь одеяло, как Финн положил руку мне на колено.

– Я обидел тебя?

– Нет, да и чем ты мог меня обидеть?

– Своим недостойным отношением к тебе.

– Ты про историю со стояком?

– Да, – улыбнулся Финн, – мне нравится твоя прямолинейность. Я выбираю слова, боюсь ляпнуть лишнего и обидеть тебя.

– Да успокойся, уж от тебя‑то я точно не жду чего‑то некорректного, – сказала я, высовывая голову из‑под одеяла и садясь в кровати.

– Ты ведь не просто так тут прячешься, с тобой что‑то происходит.

– Послушай, апокалипсис на дворе, со всеми что‑то происходит, и, я же говорю, я плохо себя чувствую, я метеозависимый человек, циклон наверно идет, вон снега сколько навалило, у меня давление и все такое.

Финн молчал и гладил мое колено.

– Я не от тебя прячусь, а от себя, – спустя какое‑то время сказала я. – Да, со мной кое‑что произошло, со мной, внутри меня, ты здесь ни при чем, и вообще никто ни при чем. Ты меня не оскорбил и не обидел, и тебе не за что извиняться, все это нормальная реакция. Забудь, правда, не о чем переживать.

Финн погладил меня по голове своей большой рукой и поцеловал в лоб.

– Нам тебя не хватает, и мы тебя ждем, – сказал он, натянул штаны и вышел из комнаты.

Я опять накрылась одеялом с головой, мне хотелось умереть. Я замучила себя своими мыслями так, что уже ничего не соображала. В итоге я решила, что виной всему сексуальный голод, и закрыла эту тему. Я больше не буду об этом вспоминать.

 

Был пятый час вечера и я решила приготовить что‑нибудь. Я очень любила печь. Спустившись на кухню, я заглянула в холодильник, в нем было почти пусто. Ну вот, стоило мне четыре дня просидеть в комнате, подумала я, и начала готовить. На кухню зашел Никита, увидел меня и накинулся с обнимашками.

– Ура! Мы не умрем с голоду!

– Такое чувство, что я только для этого и нужна.

– Ну что ты такое говоришь? – обиделся Никита. – Если честно, я просто не знаю что сказать, чтобы тебе стало лучше. Мы все заметили, что с тобой что‑то не так.

Я обняла Никиту и поцеловала в щеку.

– Ладно, что готовить?

 

Вместе с Никитой мы сварили суп. На кухню пришли Оля с Димой, потом пришел Андрей, следом за ним и Финн подтянулся. Мы все вместе готовили, болтали, пили пиво и слушали музыку. Помимо супа я приготовила гречку с подливой из печенки и грибов, сделала яйца по‑шотландски, витаминный салат, испекла хлеб и булочки из картофельного теста, засолила селедку на завтра, запекла последние кабачки с куриным филе и чесноком, пока не сгнили окончательно.

– Ну вот, у нас то густо, то пусто, – сказала Оля смеясь.

Был такой хороший вечер, такая теплая обстановка, я соскучилась по всем. После основательного ужина мы пошли снимать Финну швы.

– Ты можешь и сам их снять, это не сложно.

– Нет, лучше ты, у меня руки не из того места выросли для такой ювелирной работы.

– Ну и мне до ювелира далеко! – смеялась я.

Я разрезала один шов, взяла пинцетом край нити и приготовилась вынимать.

– Будет больно, – предупредила я

– Переживу, – сказал он с улыбкой.

Я аккуратно начала вытаскивать нить. Лицо Финна было спокойным, но я заметила, как сжался его кулак. Мне стало его так жалко. Я сняла только один шов, оставалось семь. Я сняла еще четыре, оставалось снять три. Кулак его уже побелел, так сильно он его сжимал.

– Может, сделаем перерыв?

– Не надо, давай лучше побыстрее закончим.

– Тебе больно, я не могу тебя больше мучить.

– Я переживу, бывало и хуже.

Он спустил ниже штанину на другой ноге. Почти через всю голень проходил длинный шрам со следами от швов.

В молодости я любил гонять на мотоциклах, и догонялся, попал в аварию, на ноге был открытый перелом обоих костей, швов было гораздо больше. И снимал мне их жирный усатый врач, а не симпатичная девушка, и он уж точно со мной так не церемонился.

– Ну это не значит, что так должно быть. Когда я работала в травмпункте, я всегда старалась делать все очень аккуратно и как можно менее болезненно.

– Повезло твоим пациентам, и мне сейчас повезло. Нам всем вообще повезло, что у нас есть врач.

– Я не врач. Рану зашить любой сможет, особого ума не надо.