Музыка моего сердца

– Ты зря так говоришь, ты много знаешь по медицине, и мы знаем, что ты всегда нам поможешь.

– Дай бог, чтобы ни с кем из нас не случилось ничего серьезного.

Я собралась и сняла последние швы.

– Все, слава богу, не хочу больше этим никогда заниматься.

– Как же ты в травмпункте работала? – удивлялся Финн.

– Все они были чужие люди, я конечно ко всем относилась с участием, но их было много, я уже отвыкла. Не люблю делать людям больно.

 

30 декабря 2022 года

 

Завтра новый год, и мы к нему усиленно готовились. Я не любила новый год, считала это всеобщим сумасшествием. Люди тратили две зарплаты ради праздника. Покупали бесконечное количество продуктов по безумным ценам, скупали подарки, тратились на наряды и новогодний антураж и украшения, одна только елка чего стоила! Десять дней беспробудного пьянства и обжорства, а потом еще два месяца сидели, затянув пояса.

Я не понимала ради чего все это. Но сейчас тратить нам ничего не приходилось, мир без денег имел свою прелесть. Ребята еще неделю назад украсили дом гирляндами и шарами, я расписала окна новогодними персонажами и снежинками. Финн с Андреем срубили большую, красивую ель, Оля наряжала ее. Получилось очень красиво и празднично. Я делала заготовки к праздничному столу, когда ко мне пришла Оля.

– У меня к тебе просьба, – начала она, – тут такое дело, мы пока никому не говорили, так что пусть это останется между нами.

– Конечно, что за секрет?

– Мы с Димой хотим переехать в соседний дом, нам хочется жить отдельно. У нас все очень хорошо, любовь и гармония. Если бы у нас был судья, мы бы даже поженились.

– Ух ты! Поздравляю! Это важное решение, рада за вас. А что за просьба?

– Научи меня готовить. А то будет как‑то несерьезно, если мы будем жить отдельно, а есть приходить сюда.

– Хорошо, почему бы и нет.

– Отлично, тогда я буду тебе помогать, если ты не против, начнем прямо сейчас.

Оля совсем не умела готовить, но очень хотела научиться, а когда человек хочет, у него все получается. Мы наделали кучу заготовок, сварили холодец, порезали салаты и начали делать торт.

– Выпечка, это для меня что‑то за гранью возможностей, а тем более торт, – призналась Оля.

– Да ничего сложного, это только так кажется.

Приходил Финн с предложением помощи, но Оля его выгнала, сказала, что у меня уже есть помощник, и если он будет нужен, то мы позовем.

– Что это с тобой? – спросил Финн, – откуда вдруг проснулся энтузиазм к готовке?

– Просто проснулся и все, я же девочка, а девочки любят готовить. Иди лучше помоги Никитке с его недохамоном.

С Никитой и хамоном была отдельная история. Он очень расстроился, когда узнал, что хамон делается в течение года, и решил хотя бы просто забить одну свинью к новому году. «Ну не зря же я носился с ними и их диетой», расстроено говорил он. Свинью решено было забить сегодня утром, но никто ни разу этого не делала, и даже понятия не имел, как это делать. Начитавшись в книгах о дедовских способах забоя скотины, у всех отпало желание делать это.

– Послушайте, все равно рано или поздно нам придется начинать. Мы съели уже половину нашей мегаморозилки.

– Могу стрельнуть в нее из ружья, – предложил Финн.

Предложение было принято. Рано утром я проснулась от звука выстрела, свинья даже не визгнула. Ребята разделали ее в одном из летних домиков. На территории базы также была небольшая коптильня. Никита начитался рецептов «быстрого» хамона, и, не отступая от своего, пытался вялить ногу.

Вечером все были уставшие и сидели в гостиной в ожидании шашлыка. Финн изъявил желание угостить нас финским шашлыком. За несколько дней до этого, он ездил в Москву и привез какую‑то новомодную установку гриль. Она была многофункциональная, в ней был вертел, и на новогодний стол мы решили запечь свиную ногу на вертеле. Полдня они провозились с Димой во дворе, устанавливая эту чудо‑печь.

Сегодня была репетиция и тест‑драйв агрегата. Финн зашел в дом с большим подносом шашлыков. Мясо оказалось очень вкусным. Никита экспериментировал со свиньями, и мясо получилось можно сказать мраморным. На вкус было очень нежным с интересным ароматом.

Мы еще долго сидели в гостиной и болтали. Ребята постепенно разошлись по комнатам, а мне не хотелось уходить. Я осталась в гостиной одна, горел камин, я постелила перед ним покрывало из лисьего меха собственного пошива, и легла с бокалом вина. В гостиную вошел Финн.

– А где все? Разошлись уже?

– Ага.

– А ты что, не хочешь еще спать?

– Хочу, даже очень, но мне так хочется побыть здесь. Я так редко бываю одна в гостиной, а сейчас здесь так красиво, пахнет елкой и камин.

– Тогда я пойду, не буду тебе мешать.

– Ты мне не мешаешь, если хочешь, оставайся.

– Тяжело тебе в компании такого количества людей постоянно находиться? – спросил Финн, ложась рядом со мной.

– Да, я много лет прожила одна, мне не хватает личного пространства. Как только спрячусь в комнате надолго сразу начинается допрос, не заболела ли я, не случилось ли чего, может, я хочу поговорить и так далее. Это конечно приятно, но мне просто хочется побыть одной. Одной посидеть на улице, одной готовить, одной просто посидеть в гостиной, и просто полежать тут, возле камина. Я люблю наслаждаться миром вокруг меня, слиться с ним, закрыть глаза и вдохнуть его аромат, а люди своими разговорами не дают мне этого.

– Может мне все‑таки уйти?

– Нет, ты мне не мешаешь, ты видишь, что мне нужно, можешь просто лежать рядом, и также наслаждаться всем, не обязательно о чем‑то разговаривать.

– Да, понимаю, я тоже люблю побыть один, потому и ухожу часто в лес. Жена тоже не давала мне покоя, она была болтушкой, и ей не нужно было личное пространство. Я всегда удивлялся этому.

– Ну, если ты говоришь, что она была твоей тенью, то и ее личным пространством был тоже ты.

Мы лежали, молча смотря на огонь. Он вырисовывал разные рисунки и фигуры, которые появлялись и в ту же секунду исчезали, менялись из одной фигуры в другую. Я допила вино. Финн молча встал, и принес еще одну бутылку. Я села задом к камину, он сидел напротив меня. Я смотрела в его лицо, на нем было зарево от огня, и, казалось, в его глазах плясали бесята.

– Какой же хитрющий у тебя взгляд, загадочный.

Он молча улыбался, от него исходило тепло. Я развернулась и легла головой к нему на колени. Казалось, мне никогда в жизни еще не было так хорошо и спокойно.