Музыка моего сердца
Я проснулась от тог, что Финн взял меня на руки. Я не сопротивляясь уткнулась лицом к нему в грудь, от него пахло костром. Он прижимал меня к себе как что‑то очень дорогое и хрупкое. Я чувствовала его дыхание и губы на своих волосах. Он аккуратно уложил меня в постель, поцеловал в лоб и сказал что‑то, очень тихо, я не расслышала, мне уже снился сон.
Проснулась я уже за полдень, внизу слышались голоса. Я спустилась в гостиную.
– Глядите, кто наконец‑то проснулся, – сказал Андрей, – я хотел тебя разбудить, но Финн мне не дал.
Я улыбнулась, с благодарностью глядя на Финна.
Мы отправились с Олей на кухню, доделывать салаты и закуски.
– Вы с Финном сдружилась, – зашла Оля издалека.
– Да, мы хорошо общаемся.
– Думаешь, ему нужно только общение?
– Насколько я вижу, да. А с чего вдруг такой вопрос?
– Он спрашивал о твоей жизни, о бывшем муже. Мне показалось странным то, что он спрашивает об этом меня, а не тебя.
– Да, мы действительно никогда об этом не говорили.
– Он решил, раз мы были знакомы до апокалипсиса, то я должна тебя знать.
– Ты рассказала ему, как все было на самом деле?
– Нет, ведь никто не знает, я решила пусть эта история останется между нами троими.
– Надеюсь, нам с тобой больше не придется в жизни ничего делить, – с улыбкой сказала я.
– Да уж, хватило и Андрюши, – так же с улыбкой отвечала она.
Сейчас казалось все это далеко в прошлом, и вообще, как будто это было не с нами. Тогда, это все принесло много неприятных моментов и разочарований, сейчас все это казалось пустяком.
– Ну что, приступим к самому страшному для тебя? – спросила я, доставая остывшие коржи для торта.
– Да, давай!
– Сколько энтузиазма, – улыбалась я. – Впрочем, самое страшное мы уже сделали, шифоновый бисквит сделать нелегко, но получился он замечательный. Крем тоже вчера сварили, тоже все вышло отлично, так что сейчас мы просто соберем и украсим торт.
Я поставила на стол тортницу, намазала на поверхность немного крема, положила сверху первый корж. Все сопровождалось комментариями для Оли, что, как и зачем я делаю. Она все внимательно слушала.
– Так с чего вдруг ты решила учиться готовить? – спросил подкравшийся сзади Финн. Он макнул палец в крем и отправил его в рот. – Ммм, вкуснятина.
– Вечером узнаешь, – сказала Оля.
Финн сузил в ухмылке глаза, и взгляд его стал еще хитрее, чем обычно. Он набрал на палец еще крема.
– Черт, как же вкусно! Ну, я догадываюсь, мы, старики, все сразу видим, да, Ань?
– Это ты сейчас меня старой назвал? – возмущенно спросила я, надвигаясь на Финна, угрожающе держа ложку в руке.
– Нет, нет, конечно, ты не старая, ты выглядишь лет на двадцать семь, не больше, и вообще очень хорошо выглядишь, – отмазывался Финн, отступая назад, – ну мы же с тобой здесь старше всех, поэтому так сказал, не бей! – он улыбался и искрил своими хитрющими глазами.
– Если что, это ты тут старше всех, – сказала я, показывая ему язык.
– Да, да, конечно, я дряхлый старик, и старик уходит помогать Никите, пока не получил ложкой по лбу. Надо в новый год войти красивым, а не с шишкой на лбу.
– Да тебя и шишка не испортит! – крикнула я ему в след.
Улыбаясь, я вернулась к столу и торту, Оля смотрела на меня загадочно.
– Теперь у тебя хитрющие глаза?
– Нет, просто для меня все окончательно стало ясно.
– Что ясно?
– Между тобой Финном что‑то есть.
– Да ничего нет, мы и с Никитой постоянно прикалываемся, что, и с ним у меня что‑то есть?
– Нет, с Никитой вы точно друзья, хотя он не против забраться к тебе в постель, и не как обычно, поспать. А с Финном, у вас какая‑то энергия другая.
– Нет. У нас с Финном ничего нет, и не будет. И ни с кем у меня ничего не будет, – уже вполне серьезно сказала я.
– Почему? – удивилась Оля.
– Просто не будет, я давно так решила.
– Ладно, ну ты чего потемнела? Все, закрыли тему. Сегодня новый год, не будем о плохом, – сказала Оля и обняла меня.
Когда все приготовления были закончены, мы решили, как в том фильме, сходить в баню. Мы сидели с Димой в предбаннике, из парной вышел Финн с вениками в обеих руках и зловещим взглядом. За ним вышла краснющая Оля с блаженным лицом.
– Кто следующий? – страшно‑заговорщицким тоном спросил Финн.
– Я! – решительно сказала я и двинулась вперед.
Финн был отличным банщиком, и любил стегать всех вениками. Я легла на деревянную полку, Финн подлил воды с эвкалиптовым маслом на камни и разлился приятный запах. Финн от души хлестал меня вениками, мне казалось, что из меня выходят все болезни.
– Намажь ее маслом, – сказала Оля, заглянувшая в дверь, – классная штука, они привезли какое‑то новое масло.
Оля вышла, Финн взял бутылочку, отлил из нее немного на ладонь, растер в руках и начал медленно и нежно мазать меня им. Масло пахло какими‑то цветами, розой, жасмином, сиренью, еще чем‑то, не знаю чем, но аромат был одурманивающий. Руки Финна, боже, какие руки, еще и после веников кожа была распаренная и еще более восприимчивая. У меня на какое‑то время отключился мозг, возбуждение накатывало волнами все больше и больше. Тут на какое‑то мгновение я пришла в себя. В этот момент рука Финна была на моем плече. Я резко взяла его за руку и встала, сказала, что мне вдруг стало дурно, и вышла. Я надела халат и выбежала на улицу. Оля вышла за мной.
– Ты чего? – спросила она, – тебе плохо?
У меня по щекам ручьем лились слезы, я не могла говорить, только мотала головой из стороны в сторону, мол, нет, все хорошо. Я слышала, как открылась дверь в баню, и оттуда вышел Финн, видела, как Оля подала ему жест, уходить. Она прижимала меня к себе, а я не могла сказать не слова, не могла выдать ни звука, у меня внутри взорвалась бомба, которую я прятала глубже и глубже в себя. Я не смогла ее удержать. Бах, и случился взрыв. Немного успокоившись, я хотела идти в дом.
– Скажи Финну, что все нормально, просто от жары плохо стало, ладно?
