Музыка моего сердца

Умерших от вируса было видно сразу, они были темно‑серого цвета, лица в крови. Это была последняя стадия, человека рвало кровью и какой‑то слизью. Их собаки не трогали.

Я услышала кашель. Сначала не обратила внимания, да мало ли по какому поводу можно закашлять. Мы сидим на полу бетонной станции, в пыли, мало ли по какой причине кто‑то кашлянул. Потом я услышала, как кто‑то сморкается, я решила посмотреть. Все еще спали, вчера выпили много вина. Это была Кристина, самая молодая девчонка здесь, ей было шестнадцать лет.

– Крис, ты как? – спросила я.

– Не знаю, кажется, простыла. Я же ведь могла просто простыть? Здесь ведь холодно, – дрожащим голосом говорила она, потом я услышала, как она заплакала.

– Послушай, здесь темно, давай выйдем на улицу и я на тебя посмотрю, хорошо?

– Я боюсь, а вдруг я заразилась этим новым вирусом?

– Чему быть, того не миновать. Я уже давно смирилась с тем, что вот‑вот умру, просто этого пока не случилось, но я знаю, что может случиться, я с этим смирилась. Я знаю, что совет не из лучших, но рекомендую сделать то же самое. Кристина застыла.

– Может ты действительно просто простыла, но чтобы это понять нам надо выйти на улицу, на свет.

Кристина согласилась, мы медленно шли к выходу, я ее не торопила. Вирус действовал сначала на верхние дыхательные пути, насморк, боль в горле, температура, все выглядело как простуда. Было только одно отличие, кожа становилась сначала очень бледная, потом, серела все больше и больше, пока не становилась цвета мокрого асфальта, но это уже в конце, когда поражался пищевод и желудок, они просто превращались в вонючую жижу, как будто разлагались с бешеной скоростью, и потом эта субстанция выходила наружу рвотой. Это был конец. Человек умирал за полтора‑два дня.

Мы подошли с Кристиной к выходу, за поворотом был подъем на улицу, там было уже достаточно света.

– Готова? – спросила я.

– Да, пойдем.

Мы вышли на улицу. Я сама боялась смотреть на Кристину. Если она заразилась, это означало, что ничего не кончилось, нет места, где можно спрятаться, эти люди тоже временные, как и я сама. Я держала ее руку, боковым зрением я увидела, что рука светло‑серого цвета. У меня зашумело в ушах, почему‑то я сжала ее руку так сильно, что она вскрикнула. Я подняла глаза на ее лицо, оно было сероватым. Она заразилась.

– Ты молчишь, я серая, да?

– Да.

 

К вечеру Кристина умерла, и четверо заразились, среди них был Кирилл. Этот вирус действительно был немного другим, Кристина умерла за сутки, остальные заболевшие серели на глазах.

Рядом со станцией метро, в которой мы находились, был мебельный магазин. Мы перебазировались туда на время. Решили, пусть заболевшие хотя бы умрут в постели, а не в метро, как крысы. Мы поставили четыре кровати рядом, притащили телевизор из соседнего «Эльдорадо» и смотрели комедии, которые были у Димы на флешке. Он говорил, что если выживет, пусть будет повод посмеяться. Его фильмы пригодились. Я смотрела в телевизор, но не видела фильма. Я не могла поверить, что шанс на нормальную жизнь ускользает от нас, как рыба с крючка.

Ночью по очереди умерли все заболевшие. Я знала симптомы, даже видела все это по телевизору, пока еще транслировались программы, но у меня на руках никто не умирал от этого вируса, такой мучительной смертью. Это было ужасно.

Я не могу представить, что испытывали эти бедные люди, но они теперь знали каково быть мухой, попавшейся в паутину. Паук впрыскивает в своего пленника яд, и его внутренности разжижаются, потом паук как бы выпивает своего пленника, остается пустая оболочка, мы все видели такие. Теперь мы сами стали жертвами огромного, невидимого паука.

Я вспоминала телефонный разговор с Викой, да, человечество не заслуживает спасения, оно заслуживает вот такого истребления. Боли и страданий, чувство бесконечного страха и безысходности. Именно это мы и заслужили, огромного, невидимого паука.

 

 

3

 

6 сентября 2022 года

 

Нас осталось четверо, я, Никита, Дима и Ваня. Ваня решил напиться до беспамятства. Мы разговаривали с Никитой.

– Что делать дальше? – говорила я, – здесь нельзя оставаться. Здесь слишком много трупов, улицы просто завалены покойниками, из‑за жары все окна открыты, и те, кто умер дома, тоже опасны.

– Чем? – спросил Никита.

– Трупным ядом. От него конечно не умрешь, но при таком количестве покойников возможно все.

– Что ты предлагаешь?

– Надо уходить из города, это точно. Надо найти какое‑нибудь небольшое поселение, похоронить все трупы, вымыть все и остаться там жить на какое‑то время.

Мы услышали, как Ваню вырвало, мы не обратили внимания, зная, что он пьян.

Потом его вырвало опять, я повернулась к нему, он лежал на софе.

– Вань, ты живой? Боже, Никита, посмотри на его ноги.

Ваня был в шортах, видимая часть его ног была серой, темно‑серой. Я подбежала к нему. Он уже не дышал.

– Да как же так? Он же еще пару часов назад был здоров! Никаких симптомов! Мы что скоро сдохнем, и даже не поймем что заразились?!

Нас осталось трое, я, Никита и Дима. Придя в себя, я предложила дальнейший план действий. Парни находят две фуры, а я ищу место, где мы могли бы поселиться. Я нашла базу отдыха в пятидесяти километрах от Москвы. Идеальное место, небольшая база, пара десятков домов, своя скважина, водопровод, электростанция. Так как у нас был Дима, который умел все это привести в рабочее состояние мы молились на него как на бога. Нам нужно было заехать в торговый центр «Мега», при выезде из Москвы, загрузить фуры всем необходимым, едой, одеждой, обувью, всем‑всем, в общем, у нас был мегашопинг!