На границе света и тени

Загадку можно решить одним способом – посетить пивной бар в точно назначенное время. Он посмотрел на часы. До назначенной встречи оставалось ещё полтора часа. Этого было достаточно, чтобы зайти домой, поиграть с дочкой и подготовить жену к, возможно, долгому отсутствию.

 

Глава 3. Куратор

 

Всё, что произошло пять минут назад было окутано какой‑то тайной. Смутная тревога овладела им: «Что за мечта такая?» Павел давно ни о чём не мечтал, его попросту быт заел: учёба, семейная жизнь, в которой последнее время не всё ладилось из‑за, как считал Павел, ни с того ни с сего взявшегося желания жены сделать карьеру общественницы. Оставляли желать лучшего и бытовые условия. Второй год обещают выделить двухкомнатную квартиру, но пока воз и ныне там. Мечта иметь много денег – даже не смешно. Полгода назад его повысили в должности до старшего мастера. Зарплата увеличилась, но денег всё равно не хватало. Это была реальность, а в иллюзии он не верил. Поразмыслив таким образом, Павел немного успокоился. А интерес к невесть откуда свалившейся интриге овладевал им всё больше.

Павел задумался и перенёсся в недавнее прошлое. «Мечта? Сейчас её нет, а была ли? Да, конечно, была. С самого раннего детства он мечтал стать моряком. Сначала из‑за красивой формы, а когда стал подрастать и читать разные, сначала детские книжки: «Максимка», «Приключения капитана Врунгеля», «Батальон четверых», «Дети капитана Гранта», а потом «Пятнадцатилетний капитан», «Морской волк», «Вокруг света на коршуне» и другие, то романтика всё более овладевала мальчишкой, ни разу не видевшего моря. С возрастом это притупилось, но видимо мечта как молитва достигла небес. И вот тебе на, после окончания техникума она исполнилась в полной мере. Память унесла Павла в не столь отдалённое прошлое. ПОВЕСТКА: «Согласно закону о всеобщей воинской обязанности…. И далее по тексту… надлежит явиться пятого мая тысяча девятьсот… года в Новоусманский районный военный комиссариат. Всё понятно, – призыв на военную службу. Прощай безмятежное детство и бесшабашная юность. Новостью это для него не было. Не зря же были пройдены медкомиссии, на которых военной тайны по этому поводу никто не делал. Ну, наверное, это и к лучшему. Душа требовала перемен. И трудно было сказать отчего: от юношеского авантюризма или от стремления к романтике. По окончании техникума, впереди открывалась перспектива долгой трудовой жизни до пенсии, и это не вселяло оптимизма. Душа из молодого здорового тела рвалась на простор и требовала немедленной реализации полета мысли. В общем, всё складывалось неплохо, даже думать ни о чём не надо. Обязанность… и всё тут. Да и, честно сказать, поднадоела провинциальная жизнь со всеми её прелестями.

Жить Павлу посчастливилось в небольшом уездном городе Бобров, который, как и множество подобных городков в Советском Союзе жил своим давно сложившемся патриархальным укладом. За городом колосились колхозные поля, расцветал подсолнечник, вспахивалась зябь. А в городе работали предприятия под крылом лесхоза. В керосиновых лавках разливался керосин, а в магазинах выстраивались очереди за хлебом, за сахаром и прочими товарами первой необходимости. Разночинный народ по субботам посещал баню, а потом мужики с «легким паром» заполняли пивные заведения и рюмочные. В общем, жизнь текла тихо и размеренно, как и положено в провинциальном городке районного масштаба.

Размеренно, но только не среди молодежи. Тут жизнь кипела как на вулкане. Город был поделен на зоны влияния, которые контролировала своя группировка: «Азовка», «Чукановка», «Подцерковь», «Город», «Подстанция», в которых были свои авторитеты из уголовного элемента и без башенных драчунов. Отношения и привилегированное первенство за влияние в городе выяснялись в постоянных стычках и нередко в полномасштабных кулачных побоищах район на район. Всё это держалось на авторитете лидеров хулиганского движения, которые утверждали дух превосходства одних над другими с переменным успехом. Не успевала одна группировка захватить власть волею своего лидера, как тот садился года на три – четыре, и власть утверждал лидер другой группировки, который оставался ещё на свободе.

В таких условиях быть нейтральным было непросто, да и почти невозможно – можно было попасть между теми и этими. Это было на одной стороне баррикад. А на другой невозможно не упомянуть имя борца с криминалом и нарушителями законности Александра Михайловича Ермолова – участкового уполномоченного, – старшего лейтенанта. Человека двухметрового роста, худощавого телосложения с невозмутимым мужественным лицом и статной фигурой. Он напоминал дядю Степу из одноимённого произведения Михалкова. Одним своим видом он внушал невольное уважение не только законопослушных граждан, но и «вредного элемента». Он по праву был олицетворением торжества законности и порядка. Рядовые граждане обращались к нему по всем малым и не малым проблемам, возникающим в быту, начиная от пропажи курицы и разделом межи между соседскими огородами, до рукоприкладства пьяного мужа. Авторитет его был непререкаем, и уж, наверное, прозвище «Колчак» дяде Саше было дано неспроста. Ездил он по городу на милицейском сине‑желтой окраски «Урале» с коляской. И, где – бы он не появлялся, – раздавался тихий ропот: колчак, колчак, колчак. Казалось, ничто не могло укрыться от его проницательного взгляда. По сути, так и было. В Боброве было бы намного больше криминала, если бы не вмешательство этого мужественного борца за правопорядок. Многие события, ведущие к нарушению социалистической законности, он просто предупреждал и пресекал, занимаясь профилактикой преступлений и правонарушений. Это он сказал отцу Павла: «Держи парня, а то упустишь». И родитель его, человек простой рабочий, глубоко уважая и доверяя участковому, – принял это как руководство к действию. Применяя крайне не педагогические приемы, он принуждал Павла задумываться о жизни. Методы были далеко не от Макаренко, но действенные. По малым летам его он был знаком с ремнем, а в данном случае пришлось испытать его тяжелую руку. Это было унизительно – и, всё его существо выражало протест и негодование. Но жаловаться на родителей в, то время, было не принято, а ювенальной юстиции тогда в помине не было. Приходилось терпеть. Вероятнее всего такое оперативное вмешательство и помогло ему избежать судимости, которой щеголяли некоторые его приятели. А он был уже на пороге. Все происходило спонтанно, как невинные шалости: ударить пьяного мужика, снять шапку ватагой в пять человек и тому подобное. А когда до него стало доходить содеянное, он в ужасе понял, чем это может закончиться. В страхе, он на такие рейды перестал ходить и просто стал прятаться от своих друзей‑приятелей. Как вовремя уберег его Господь! В результате этого «баловства», а попросту хулиганства и преступлений – трое сели от двух до шести. Но его, слава Богу! – они за собой не потащили. Отец Павла, к счастью, ничего этого не знал. Вот так он уже начал идти по кривой дорожке. С этим нужно было завязывать раз и навсегда. Кроме наблюдательности Колчака и воспитательной работы отца, ему ещё помогло и то, что учась в техникуме, и приезжая на каникулы в Бобров, он летом два сезона подряд работал помощником комбайнера – штурвальным, у своего друга Васи Огурка, который был старше его всего на три года. Так он был оторван от улицы и не бил баклуши, а подрабатывал в помощь родителям.

Ну вот, а теперь он призывается на службу в ряды Советской армии. Надежда была на перемену жизни к лучшему.

Как положено, были проводы родни: «Служи сын честно. Не позорь отца и мать, да и брату будь примером».

В Новую Усмань прибыл точно в срок. Не так уж долго их задержали в военкомате и, вот они в Воронеже на пересыльном пункте. В руках у каждого: у кого сумка, у кого чемодан, а у кого рюкзак за спиной.

Медкомиссия:

– Где хотел бы служить?

– Конечно в ВДВ, что за вопрос?

– Хорошо, запомни номер команды и будь готов. Покупатель вызовет твою команду.