На отшибе всегда полумрак

Ален почувствовал бархатистость кожи, хрупкость пальцев, и его как током ударило. Пожав нежную ладонь, детектив быстро убрал руку.

Удивление мимолетно появилось на ее лице и также быстро исчезло с него.

– Пройдемся по территории? – спросила она.

– Да, конечно. Расскажите, чем вы занимаетесь в приюте?

– Я специалист по социализации детей, по поддержке в адаптации к окружающему миру и принятии себя и окружающих. В приюте я внештатный работник, посещаю детей примерно один‑два раза в неделю.

– А если сказать проще, чем вы занимаетесь? – уточнил он скорее из любопытства, чем для дела.

– Помогаю детям принять себя и приспособиться к внешним обстоятельствам и окружающему их обществу. Стать его частью.

– То есть вы психолог или психотерапевт? Что‑то такое? – сумбурно переспросил он. Мысли его разлетались в разные стороны от сладкого аромата, который исходил от нее, а может, от цветущих деревьев, окружающих их.

– О нет, – серьезно ответила девушка. – Если бы я была психологом или, не дай бог, психотерапевтом, я бы так и сказала. А я специалист, оказывающий помощь в адаптации. Да, по квалификации я – дипломированный психотерапевт. Но психотерапией давно не занимаюсь. По крайней мере, с детьми.

– И в чем разница? – бесцеремонно прервал ее Расмус. Она улыбнулась.

– Разница в сути. Я думаю, вы не обладаете излишком времени, чтобы вдаваться в подробности. Поэтому объясню просто и кратко. Я не лезу детям в душу и не тревожу их память. Этим пусть занимаются другие специалисты. Если дети желают, то могут рассказать мне все, я всегда к их услугам. Но в основном говорю я, показываю им этот мир, даю советы и подсказки, как выжить в нем. К примеру, пересаживая растение из горшка в клумбу, мы не можем просто положить его на землю и ждать, что оно само все сделает. Мы должны выдернуть сорняки, выкопать ямку, оставив достаточно места для корней, налить воды, потом поместить внутрь цветок, засыпать землей и так далее. Вот и я помогаю детям приспособиться к новой земле, а взрослым даю советы, что нужно сделать, чтобы цветок прижился.

– Теперь стало немного понятнее, – неуверенно констатировал детектив. – И вы занимаетесь с Милли Смит?

– Да, именно поэтому я и беседую с вами, – чуть насмешливо произнесла Иллая.

И Расмус, вместо того чтобы испепелить ее в ответ взглядом, лишь улыбнулся.

– Мы расследуем убийство матери Милли. Скажите, почему девочка сбежала из дома? Может, она вам что‑то рассказывала? Вдруг ей известно, кто желал ее матери смерти?

– Вы задали мне сразу три объемных, не связанных друг с другом вопроса одним махом, – констатировала задумчиво специалист.

– Да? – Расмус широко улыбнулся. – Вы предпочитаете все раскладывать по полочкам?

Она пожала плечами и продолжила:

– На первый вопрос я не дам ответа, не имею права, поскольку это может рассказать только сама Милли. Но я сообщу общеизвестные факты и выскажу сугубо личное мнение.

– Я бы очень хотел выслушать ваше мнение, – произнес детектив.

В его голосе промелькнула игривая нотка, но он остановил себя и прервал улыбку, и нотка растаяла в воздухе, а девушка сделала вид, что не заметила ее.

– Насколько я знаю из данных, которые мы получили от службы опеки, мать Милли употребляла алкоголь и наркотики, водила в дом мужчин, удовлетворяла все свои низменные потребности. А вот свой основной долг, долг матери, она не исполняла. – Ее мягкий голос стал жестче, словно в нем натянулась невидимая металлическая пружина. – Женщина забывала кормить ребенка или, может, не забывала, а просто не хотела. Она не водила Милли в школу, не покупала ей вещи, не мыла ее, не лечила. Как девочка продержалась тринадцать лет с такой матерью, не знаю. Она сильная и добрая девочка, которой не повезло с родителями, вот и все. Вот мое мнение. Причин для побега было достаточно. Что стало спусковым крючком, лучше вам спросить у нее, но не думаю, что она когда‑то и кому‑то об этом расскажет. Может, больше не могла терпеть такое отношение. А может, случилось что‑то еще. Но девочка сделала свой выбор, и я ее в этом поддерживаю. Тут ей намного лучше, тут ее кормят, одевают, учат, учитывают ее интересы, о ней заботятся, – закончила Иллая решительно.

– Понятно. А другие мои вопросы?

– Может ли она подсказать вам, кто желал ее матери смерти, я не знаю. Она здесь уже около шести месяцев, и за эти шесть месяцев мать ни разу не приезжала к ней, не писала и не звонила. Я полагаю, она была рада, что избавилась от дочери. Поэтому – еще раз повторю, это только мое мнение – Милли вряд ли сможет вам помочь. Но ваша коллега сейчас разговаривает с ней, и вы сможете уточнить ответ на этот вопрос у нее.

Девушка остановилась у поля, где девочки играли в мяч.

– Спасибо вам, Иллая, – зачем‑то сказал детектив.

– Не за что, всегда готова помочь. Как детям, так и доблестным детективам, – снова мягко сказала она и с улыбкой, чуть внимательнее посмотрела на Алена.

Они развернулись и направились обратно к зданию приюта.

– А вы давно занимаетесь с детьми? – спросил Расмус, чтобы не прерывать беседу, которая по какой‑то странной причине, доставляла ему удовольствие.

– Вы хотите убедиться в моей компетенции? – с вызовом спросила Иллая.

– Нет, что вы! Я бы не посмел. Просто хотел продолжить разговор, – признался он смущенно.

– Вот оно что. Скажу откровенно, у меня сегодня еще очень много дел, и мне пора возвращаться к девочкам. Но иногда, – она чуть улыбнулась, – вечерами, я бываю свободна для простой беседы за чашечкой кофе, но не в качестве допрашиваемой, конечно.

Он не ожидал такого ответа и застыл, утопая в янтаре ее глаз. На верхней ступени лестницы появилась Агнес и позвала его. Мгновение очарования прервалось, и девушка, шагнув на первую ступень, мягко добавила:

– Вам тоже пора, детектив, до встречи.

Она, легко постукивая каблучками, взбежала по лестнице и исчезла за дверью. Расмус смотрел ей вслед, не произнося ни слова, словно надеясь продлить встречу.

– Ален, ты чего замер? – еще раз окликнула его Агнес.

– Иду я, – уже обычным для себя сухим тоном проворчал он.

Было обеденное время, и напарники в полном молчании заехали в закусочную, купили по комплексному обеду и сели за стол.

– Ну, что узнала? – спросил наконец Расмус, забрасывая в рот куски тушеной говядины. Агнес неторопливо поедала рис с курицей и ухмылялась.

– Агнес, – нетерпеливо окликнул ее детектив.

– Как тебе мисс специалист? Очаровательна? Ты хоть слюни подбирал? – веселилась напарница.

– Прекрати, иначе я за себя не ручаюсь, – выдавил Расмус, пытаясь скрыть улыбку. – Мы просто беседовали о деле. Да, она приятная девушка, умная, любящая свою работу и детей.

– Вот, вот.