Нагретый песок приморского рая. Роман

– Ты точно ничего не соображаешь, – жестко ответил Фархад. – Ты представляешь, что это надо украсть, а не одолжить или попросить. Это воровство. За это могут и в тюрьму посадить. Смотри сколько там охраны, это тебе не хромой Газанфар, у этих, наверное, и пистолеты есть, и собаки сторожевые бегают. И потом, Сеймур, запомни, мы с ребятами не воры – мы мстители. Этот хромой черт Газанфар, просто совсем обнаглел и зажрался, вот поэтому пусть знает свое место и пусть делится. Двор наш и все что в нем – наше.

Фархад был преисполнен уверенностью, продолжать вершить правосудие у себя во дворе и своими, даже очень выгодными, методами.

– Фархад, я хочу пить! Купи газировки, – спрятав глаза, Сеймур обратился к брату.

– Напрасно я тебе сказал о деньгах, теперь ты меня замучаешь своими просьбами. – Я же тебе сказал, на даче будем тратить, чтобы мама не узнала. – Лучше ползи к маме, и попроси купить лимонад, пока из города не выехали, а за городом все дорого, жалко переплачивать, – Фархад ткнул локтем и велел брату исполнить его указание.

– А почему я, а ни ты? – Справедливо возмутился Сеймур.

– Потому что у тебя лучше, получается, разжалобить маму, – слегка улыбнувшись, почти с насмешкой, ответил Фархад.

– Сам такой! Жалкий! – буркнул Сеймур и стал перекочевывать свое тело к водительскому месту, где мама и дядя Вагиф обсуждали учебу его детей.

– Мам! Фархад хочет пить! – Сеймур хитрил, и притом, по крупному. Не желал растрачивать количество своих личных просьб.

– А ты сынок, не хочешь? – Спросила Хиджран.

– Я не очень. Фархад больше.

Сеймур вздрагивал. Его дергал за ногу Фархад, расслышавший хитрый ход брата.

– А у Фархада что языка нет? – спросила, улыбаясь Хиджран.

– Просто он дальше от тебя находится, чем я, вот и попросил меня сказать тебе. – Буйная шевелюра Сеймура зависла между матерью и Вагифом в ожидании ответа на маленькую хитрость, придуманную наспех и не совсем обдуманно.

Хиджран и Вагиф громко рассмеялись. Машина стала отклоняться к обочине, к ларьку прохладительных напитков. Дядя Вагиф вышел и ушел.

Въехав под Багировский мост, машина на мгновение попала в темень.

Сеймур напрягся, сжимая в руках свой «Дюшес» – бутылку лимонада. Этот промежуток моста ему никогда не нравился, как и сам весь мост. Будучи каменным и большим, мост вселял чувство тяжести и страха быть придавленным. Единственное, что радовало Сеймура это каменные звездочки, высеченные по всему периметру моста. Они вносили некую веселость в тело этого монстра.

Говорят его построили из‑ за постоянной лужи, которая образовывалась каждый раз, когда на Баку обрушивался дождь и лужа была такой большой, что машины не могли проехать, и ждали, когда она высохнет. А потом решили по этому месту провести железную дорогу, и получился Багировский мост, дорога для машин, а мост для поездов.

Идрис Мансурович каждый раз, когда семья проезжала под мостом, с гордосью говорил, что его построил сам Багиров, и, что он, Багиров, был настоящим мужчиной.

Сеймур никогда не видел Багирова, но знал, что настоящие мужчины всегда бывают строгими. Как‑ то раз, он попросил отца, показать ему Багирова, на что Идрис Мансурович ответил; « Его расстреляли за дело, которое многим не нравится – когда ими правят. И вообще сынок, настоящие мужчины долго не живут, потому что борются»

– Сеймур! – окликнула Хиджран сына.

– Да, мам! – охотно отозвался Сеймур.

– Ты взял учебники и тетради?

– Да взял, – у Сеймура вдруг произошла смена настроения.

– А то смотри, опять забудешь и будем ждать, когда папа из города твои летние задания привезет, – у Хиджран это получилось как всегда строго, ведь речь шла о заданиях на лето и о школе вообще.

«Чертовы задания, ненавижу!» подумал про себя Сеймур.– « Все равно же спишу я их, не сам же буду решать, ведь знают эти училки, что списываю, и все равно задают, вот вредные тетки»

Сеймур откинулся на тюк с вещами и посмотрел на Фархада.

– Ни чем помочь не могу, – участливо сказал Фархад, – у тебя почерк неподдельный, ужасный, второго такого нет, а то я помог бы, написал бы за тебя немного.

– Ладно, сам как‑нибудь отпишусь, – обреченно отмахнулся Сеймур.

Ему было не привыкать, он закончил четвертый класс и, уже как третье лето выполнял принудительные летние задания по математике – списывал решения с тетрадей друзей‑ отличников. Этой маленькой хитрости его научил Фархад.

Душный город остался позади, за спинами братьев, которые про него уже забыли, и жили мыслями о ближайшим будущем. На два месяца Баку для них будет закрыт, чтобы стать необычно большим и красивым и нужным, потому что лето кончается, и море становится холодным.

Сеймур допивал свой «Дюшес» и морщил свой нос от запаха. Они проезжали место, где не было красивого обзора и буйной растительности.

Одни только нефтяные качалки населяли это место и едкий запах нефти, который преследовал проезжающие машины, одурманивая их пассажиров.

Хиджран наспех закрыла окно и попросила детей последовать ее примеру.

– Как можно при таком запахе жить? – Возмутилась Хиджран.

– Видимо можно, Хиджран ханум, – заметил Вагиф.– Через метров двести будет поселок, где живут люди, которым этот запах стал родным и желанным.

– Как можно к этому привыкнуть, не понимаю? – Продолжала удивляться Хиджран.

– А что делать, если государство не переселяет этих несчастных, и даже не думает переселять, – сочувствуя жителям придорожного селения, заключил Вагиф.

– Не уж‑ то, нефти в море не хватает, что они до сих пор, эту уже загубленную землю насилуют, – Хиджран смотрела на неприглядный ландшафт с чувством глубокого сожаления и обиды, за погубленную природу родного края. Хиджран была здешняя‑ с окраин Баку.

– Но они молодцы, я имею в виду здешних жителей. У них всегда чисто, дома выкрашены, заборчики ровненькие и огороды, наверное, есть. И складывается такое впечатление, что ты не в Баку, а где то далеко за его пределами. И люди другие.

Сеймур заметил двух девочек у дороги, они желали перейти дорогу. Светленькие и голубоглазые, они чем‑ то напомнили ему, Айсель – соседку.

Вагиф притормозил, и позволил девочкам перейти дорогу. Они ему помахали в знак благодарности, а Сеймуру показали языки, голова которого сразу высунулась из окна машины, как только Вагиф решил выполнить правило уличного движения – пропустить пешехода

– Дуры! – Крикнул Сеймур и так громко, что девочки заслышав бранное слово, успели коллективно растянуть уши и высунуть языки еще раз.