Нагретый песок приморского рая. Роман

– Да, я до сих пор не могу разобраться, какие надо срывать, какие – нет, – виновато заключила Наргиз.

– Подруга! Это же легко! Я же тебя учила! – удивленно провозгласила Хиджран.

– Лично мне, нелегко, – просто и не принужденно ответила Наргиз. – Самое легкое занятие для меня – это учить детей музыке.

Тетя Наргиз была учительницей музыки в музыкальной школе. Первый человек из этой сферы, кто определил полное отсутствие у Сеймура музыкального слуха. И мальчика оставили в покое – и родители, и школьная учительница пения.

– Хорошо! Привезу! – улыбаясь, сказала Хиджран. – Кстати, а ты когда собираешься на каникулы?

– На следующей неделе, – ответила Наргиз.

– Мам! Я сгущенку потащу вниз, хорошо? – Спросил Сеймур, волоча по полу сетку с десятками железных банок сгущенного молока.

Сеймур вышел из квартиры, грохоча банками. « Блин! Как тяжело!» – подумал Сеймур. Он недавно научился сквернословить. Улица научила.

– Сеймур, маму позови, – из чуть приоткрытой двери квартиры тети Наргиз, прижавшись к дверному проему, на него смотрела заспанная Айсель, младшая дочь тети Наргиз.

Сеймур был старше ее, не намного, на 2 года, что давало ему права доминировать над ней в пределах их лестничной площадки. Сеймуру самому было 9 лет. Айсель была светленькой девочкой. Волосы пепельного цвета поддерживали общий фон осветленной внешности Айсель. Карие раскосые глаза, привлекали внимание, которое у некоторых могло быть неотрывным. Рот, из которого, как считал Сеймур, порой слетали «приятные» слова, был большой как у настоящей певицы. Нос был маленький, и слегка вздернутый, хотя должно было быть наоборот. Корни семьи Наргиз, когда – то разрослись так бурно, что оказались далеко за пределами Баку. Кто – то из предков – мужчин Наргиз обратил свои любящие взоры на северных жещин. И получилось то, что получилось – пышная тетя Наргиз с красными, как от северного мороза щеками.

– Зачем тебе мама? – спросил Сеймур, совсем не удивившийся присутствию соседской девочки. Он ее видел каждый день, она любила петь всякие песенки, выйдя на балкон, а он любил, там же, но только на своем балконе, есть фрукты. Чаще всего их встречи на балконе заканчивались словесной перебранкой. Он критиковал ее пение, находя их писком, а она делала ему замечание по поводу его привычки швырять огрызки в проезжающие машины.

– Нужна! – вялым и заспанным голосом ответила Айсель.

– Выйди и пойди к ней сама, что ног нет? – неучтиво сказал Сеймур.

– Я не могу! Я не одета, – посвятив Сеймура в свой утренний наряд, Айсель еще сильнее прижала свою входную дверь к своему высунутому лицу.

– Ну, пойди, умойся, оденься и заходи за мамой, это же легко, – предложив обычный порядок вещей, Сеймур сделал первые шаги вниз по лестнице.

– Ну, позови, не вредничай! – завопила Айсель.

– Да что ты пристала ко мне! Сделай два шага вперед и позови сама, – возмущенно выпалил Сеймур.

– Не могу, у меня зуб шатается и побаливает, – как тайну, тихо произнесла Айсель.

Сеймур бросил сетку. Новость для него была болезненной. Зубы – дело известное в подростковом возрасте. Сеймур подошел ближе к Айсель, чтобы рассмотреть зубную проблему.

– Покажи! Какой? – Сеймур пригнулся, чтобы посочувствовать.

Айсель приоткрыла рот, и пальцем указала на передний зуб в нижнем ряду молочных зубов.

– Пошевели! – приказал Сеймур.

– Боюсь! – завопила Айсель.

– Не бойся, ерунда это. У меня таких отлетело много, совсем не больно. Давай я его согну. Он выйдет без боли. Он уже готов упасть, – Сеймур нацелился на зуб.

– Нет! Не трогай! Надо к врачу пойти, – резким движением руки, Айсель отвела руку Сеймура от своего рта.

– Еще инфекцию занесешь своими руками, небось, немытые, как всегда. Я знаю, ты никогда руки не моешь – недовольная предложенным методом, Айсель зажала ладонью рот.

– Ну, тогда ходи и посвистывай, может и отвалится сам, – обиженно отвернувшись от Айсель, произнес Сеймур. – А лучше пой, может, выскочит вместе с твоим дурацким пением. Тоже мне недотрога, – Сеймур буркнул и стал спускаться по ступеням.

– Ты лучше на себя посмотри, на кого ты похож, страшно посмотреть на тебя – вечно нечесаный и грязный, – выговорив последние слова, Айсель резко закрыла дверь, зная о последствиях за сказанное.

Сеймур прилип к двери, разглядывая в замочную скважину Айсель.

– Ничего, ты еще выйдешь во двор, зараза, я с тобой разберусь, чума беззубая, – Сеймур, прижавшись губами к замочной скважине, исходился угрозами в адрес соседской девочки. Привычная сцена – собака желает вцепиться в кошку, но не получается – большая и без цепких когтей, она кружит вокруг дерева и лает на кошку, а та, маленькая, прищурив глаза восседает на высоте своего умения – карабкаться по деревьям.

– Позови маму! – доносились мольбы Айсель за дверью. Она была уверена, что Сеймур исполнит ее просьбу и что, выйдя во двор она, как и прежде, попадет под опеку Сеймура, под его защиту от нападок соседских мальчиков. Так уж водится во дворах – защищаешь того, с кем знаешься каждый день.

– Тетя Наргиз! – заорал как труба Сеймур, просунув голову в проем двери собственной квартиры, – У Айсель три зуба шатаются, вас зовет.

– Не три, а один! Не обманывай маму! – послышался голос Айсель за дверью.

– Вот выйдешь во двор, зашатаются не то что три, но и все остальные. – Послав через дверь последнюю угрозу, Сеймур, пересчитывая банками ступеньки, стал спускаться во двор.

«Еще этаж и все, а там Фархад поможет» – подумал Сеймур, волоча непосильную поклажу.

– Привет, мой родной! Что ты такое несешь? – Открыв дверь, спросила соседка со второго этажа, тетя Ирма.

– Да вот на дачу переезжаем, – запыхавшись, ответил Сеймур.

– Как, уже сегодня? – Удивленно спросила Ирма.

– Да, а что тетя Ирма? – также удивленно спросил Сеймур.

– Просто мама говорила, что вы через неделю переедете на дачу. Когда листья созреют, – Ирма задумалась, не смотря на подростка.– Передай маме пусть зайдет ко мне перед отъездом. И еще, вот что, подожди меня чуть‑чуть. Тетя Ирма зашла в квартиру, оставив открытой входную дверь. Самый знакомый запах для Сеймура – был запах квартиры Кочарян – запах кофе. Хиджран всегда поила ребят только чаем, и на вопрос: «Мама! А чем это пахнет так хорошо?». Мать семьи Рагимовых отвечала: «Армяне очень любят пить кофе» – «Ничего, подрастешь и сам выберешь для себя, что пить по утрам»

Тетя Ирма вернулась с тарелкой домашних печений.

– Угощайся! – Ирма гордо поднесла тарелку Сеймуру.

Сеймур взял одно печенье, вспомнив наказы отца: « Бери всегда, что – то одно, когда предлагают угоститься, а когда вздумается взять второй раз, вспомни мои глаза, ты знаешь, как они выглядят, когда я не доволен»