Нарика и Серая пыль

– Мы приплывем через три дня. Переночуем в городе, утром пройдем через джунгли до залива, а оттуда на лодке поплывем к Хрустальной горе. Вот она, в море, рядом с шахтами.

Страж обвел карандашом россыпь островов, отмеченных маленькой белой киркой, и задумался.

– А потом…

Что будет, когда они доберутся до горы, Свэб не знал. Он в задумчивости покрутил карандаш и снова посмотрел на карту, как будто надеялся увидеть ответ в тонких пунктирных перекрестиях.

– Потом мы откроем ворота и выпустим Души, – подсказала ему Нарика.

Свэб поднял глаза и неожиданно спросил:

– Как проявляется твоя болезнь?

– Да ничего особенного, – смутилась Нарика. – Просто я кашляю, когда встречаюсь с Серой пылью и все тут. А почему ты спросил?

Страж усмехнулся.

– Ты говоришь, кашляешь и все? А скажи‑ка мне, не тянет ли тебя в Замшелый лес?

Нарика не знала, что ответить. Рассказывать городскому стражу о том, что она ходит в запретный лес не хотелось.

– Нет, не тянят. С чего бы? – ответила она.

Свэб вздохнул и с недоверием посмотрел ей в глаза.

– Ты верно не знаешь, кем был Норт, про которого говорил Меоний… Это и к лучшему!

– А ты расскажи, – попросила Нарика.

Свэб откинулся на деревянную стену каюты и взглянул на круглое маленькое окно под потолком.

– Норт… Он был стражем, как я. Но я не знал его, нет. Он старше, служил во дворце и когда‑то был доверенным лицом Меония и даже видел древний календарь. Говорят, старший правитель любил его как сына и хотел сделать своим заместителем, но не сложилось. Пришлось назначать Патиссия. Как‑то раз Норт стоял на посту где‑то возле Замшелого леса и повстречался с Уруулой. Никто точно не знает, что там произошло, но после этого бедняга стал меняться: кожа постепенно становилась серой, и его все время тянуло в лес. А однажды он ушел совсем, оставив записку, что внутри него поселилась Пыль. Это было лет двадцать назад. Но тема эта запретная, и что там на самом деле произошло, неизвестно. А насчет Меония – что уж и говорить, предательство здорово подкосило старика.

 

Нарика ахнула, а Свэб обратился к Наю:

– А‑ты то зачем пошел? Что, думаешь, как‑то поможешь ей открыть ворота, или так, за компанию?

Най смутился и отвел взгляд.

– Да и то и другое, в общем‑то.

Страж встал.

– Ладно, ложитесь спать и помните, что из каюты ночью выходить нельзя. Это опасно. Если что, я и команда матросов справимся сами.

Най обиженно фыркнул.

Страж ушел, тихо закрыв за собой дверь, а Най делано широко зевнул, прикрыв рот ладонью.

– Давай спать, в самом деле. Надеюсь, что ничего такого не случится.

Но Нарике хотелось еще поговорить.

– Признайся, что ты не из‑за меня решил идти. Просто хочешь побывать на Юге, да?

Най улыбнулся и почесал мочку уха.

– Да ведь я уже ответил!

Он подошел к койке, лег, укрылся и сразу уснул.

От слов друга стало обидно. Боится он или просто устал, но ведет себя не так, как бы ей хотелось. Видать, и правда, не из‑за нее он пошел в этот поход, а просто хотел убежать из дома, от отца и надоевшей рыбалки.

Нарика еще долго сидела за столом и смотрела на пламя. И на этом большом скрипучем корабле, плывущем среди огромного темного океана, ей стало до невозможности тоскливо. Захотелось нырнуть с головой под одеяло, забыть все как страшный сон и оказаться дома в мягкой и теплой постели, которая никогда не качается, а всегда стоит на месте.

Снаружи каюты послышался скрежет, и ее охватил страх. За этот год она была в Замшелом лесу раз десять, не меньше. Да, она собирала там редкие травы для матери, но, если это не главная причина? Что, если ее тоже тянет в лес, как Норта? Она вздрогнула, вытащила из‑под стола руки и внимательно осмотрела их: кожа как кожа, и вовсе не серая, а такая, как у всех.

Нарика потрясла головой, крепко зажмурилась, прогоняя дурные мысли, и через силу улыбнулась. Что бы там ни было, надо спать. Это, пожалуй, лучшее лекарство и от хвори, и от обид.

Она взбила подушку и уже хотела снять обувь, как вдруг, услышала тихий шорох. Из угла на середину каюты выскочил маленький черный зверек, похожий на крысу. Он застучал коготками по полу и издал зловещий стрекот, а в его маленьких выпуклых глазках блеснул синий огонь.

Нарика испуганно вскрикнула.

– Исчезни!

Кажется, это был хорек. Он свистнул, встал на задние лапки и невозмутимо, даже как будто с наглостью, посмотрел на нее.

Нарика схватила подушку и метнула в зверя. Хорек отбежал, дернул хвостиком и превратился в облако черной пыли, которое рассеялось и смешалось с темнотой.

Мачты корабля заскрипели сильнее прежнего, а с моря донесся низкий протяжный гул. Нарика прислушалась: к этим уже привычным звукам примешивалось что‑то еще. То, чего не может быть в океане – странные, будто булькающие голоса. Словно морские волны говорят, как люди, но только на чужом, незнакомом языке. И вдруг среди этого гомона Нарика услышала свое имя, четко и громко произнесенное. Она думала, что ей показалось, но имя повторилось снова. Девушка выглянула в круглое окно каюты, но не увидела ничего, кроме темноты.

– Что же это может быть? – прошептала она.

Больше ничего не происходило, корабль продолжал плыть вперед, и она уже собиралась лечь спать, как вдруг с палубы услышала тоненький детский голосок:

– По‑мо‑ги‑и‑ите!

И, забыв о предупреждении Свэба, выбежала из каюты.

 

Глава 6

 

Крик послышался снова. Нарика быстро побежала по лестнице на верхнюю палубу. Со всех сторон раздавался шепот, но она не обращала на него внимания и только пыталась разглядеть в темноте плачущего малыша, но его нигде не было видно. Она добежала до самого носа, но и там никого не оказалось.

– Эй, где ты? – громко позвала она.