Нарика и Серая пыль
Милиса мгновенно смягчилась, подбежала к дочери, обняла ее за плечи и бережно усадила за стол. Потом, не говоря больше ни слова, сняла с печи чайник, налила из него отвар в большую глиняную кружку и поставила перед Нарикой.
– Пей.
От чая шел крепкий пар и приторно пахло. Пить не хотелось, и Нарика, опустив голову, молча следила за тем, как всплывали со дна и снова опускались вниз крохотные ошметки листьев. Внезапно они сбились в одно зеленое пятно в центре кружки и разошлись в разные стороны, четко обозначив лицо женщины, которую она видела в лесу.
Нарика ахнула и оттолкнула кружку. Та со стуком опрокинулась, и чай разлился по скатерти.
– Ты что? – удивленно вскрикнула мать.
Отец, стоявший у окна, вздрогнул и обернулся.
Нарика посмотрела на родителей.
– Я видела ее в лесу рядом с Нехожеными землями.
– Кого? – удивился отец.
– Королеву Серой пыли.
– Нари! – воскликнула мать. – Ты была в Замшелом лесу? Но туда нельзя! Зачем? Что ты там делала ночью?!
– Я… – протянула она, – ну в общем, мам, ты только не волнуйся, все хорошо, я уже дома!
Сама по себе Серая пыль не причиняла людям вреда, только Тени или Твари, живущие в ней, но Нарика с рождения болела астмой. Однажды во время нашествия Пыли на город она едва не умерла, так что пришлось звать целительницу Феа, и та целебными отварами и заговорами спасла ее.
Милиса облокотилась на стол и сердито посмотрела на дочь.
– И все же?
– Собирала огнецветы для Тин.
Милиса взялась за голову и, охнув, опустилась на стул.
– Глупая! Вот ведь глупая! – вздохнула она. – Цветы не спасут Тин, как бы мы этого ни хотели! А ты могла умереть! Задохнуться прямо там! В Замшелом лесу, полно Серой пыли, не зря людям запрещено ходить туда.
Милиса замолчала, закрыла лицо руками и заплакала. Алай отошел от окна, встал позади супруги и ласково погладил ее плечи.
– Ну‑ну. Она жива, жива. Не надо.
Нарика виновато посмотрела на мать.
– И вовсе там не было пыли. Ее там вообще не бывает обычно.
Милиса отняла от лица руки.
– Обычно? И что же ты там делаешь обычно?
Нарика ойкнула и прикрыла рот рукой, поняв, что проговорилась.
– Ну, не обычно. Только иногда. Очень редко. – протораторила она и наклонила голову, заглядывая матери в глаза.
Отец после войны не мог работать в полную силу: с трудом, едва сдерживая дрожь в руках, он вырезал из дерева небольшие дудочки, но они плохо продавались. Приходилось выкручиваться, чтобы не жить впроголодь. Мать носила на рынок травы и чайные сборы, а редкие цветы и ягоды ценились очень высоко. В запретном лесу, рядом с Нехожеными землям – обиталищем Серой пыли, их росло предостаточно, ведь никто не решался заходить туда.
Милиса побледнела.
– Говори же, ну!
– В общем, я там рву цветы тебе для сборов. Такие, что в нашем лесу не найти.
Мать встала, молча убрала со стола кружку и стянула промокшую скатерть.
– Думай, что говорить! – отрезал отец. – Ее нельзя волновать, забыла?
– Я не хотела. Само так вышло!
– Хоть война и закончилась, королева никуда не делась. Просто мы заметно ослабили ее армию, и она затихла на какое‑то время. Убить же ее можно только мечом из Хрустальной горы. Ну ничего! Двести лет заточения Душ уже истекают. Скоро мир восстановится.
Нарика пожала плечами и улыбнулась смешной отцовской наивности. Ни она, ни ее родители не видели того мира, что существовал раньше, поэтому и верилось в него с трудом.
– И что будет тогда?
– Тогда Души снова займут свои земли. Над Ойной начнут летать Птицы радости, а города от Пыли будут охранять Белые всадники.
– Да, конечно, точно. Как я могла забыть! И кто только придумывает все эти сказки?
– Это не сказки, а древнее пророчество, – ответила Милиса, вручая дочери скатерть. – На вот! Испачкала, теперь стирай!
Нарика развела руками.
– Но я не могу. Я должна отнести огнецветы Тин! Пока они не завяли.
Милиса вздохнула, но спорить не стала.
– Конечно! Если уж ты собрала их, иди. Значит потом постираешь, когда вернешься, ясно?!
Ответить Нарика не успела. Раздался громкий стук в дверь, и сразу, не дожидаясь ответа хозяев, в дом вошел высокий молодой мужчина в темно‑синем костюме и серебристом жилете. «Городской страж», – догадалась Нарика. Из‑за его спины торчал арбалет, у пояса с одной стороны висел черный каменный рожок, а с другой – мешочек с немеркнущими стрелами. Нарика знала: они загораются, как спички, когда их выпускают из арбалета, и, пока не найдут свою цель, горят зеленым пламенем – она видела такой у отца, когда тот собирался на войну с Серой пылью.
Дочь и родители притихли и удивленно переглянулись – городские стражи не ходили по домам.
Мужчина достал из сумки конверт, протянул хозяевам и сухо сказал:
– Возьмите. Послание от правителей.
Милиса подбежала к нему, схватила письмо и разорвала тонкую желтоватую бумагу.
– Святой очаг, что там? – испуганно спросила она. – Да проходите же вы, не стойте! Неужто снова будет война?
Но страж не собирался ничего объяснять.
– Читайте, там все написано, – сказал он и, развернувшись, ушел.
Глава 2
Ифус поднимался все выше, освещая реку, лодку и сидевшего в ней юношу с удочкой. В тихой глубине тот отчетливо видел и камни, лежавшие на дне, и стайки электрических змеек, вьющихся внизу.
Най насадил на крючок червя, закинул удочку в реку и тихо запел. Так он сидел довольно долго, глядя, как пляшут под водой мерцающие красные полосы, но ни одну из них, казалось, приманка не интересовала.
И первая и вторая песни уже закончились, а улова все не было.
