Нарика и Серая пыль
Гадая, почему змеек не интересует червяк, и заметно раздражаясь, он запел в третий раз, и вот наконец одна из змеек подплыла к приманке и резко схватила ее зубами. Осторожно, продолжая напевать, он вытянул удочку из воды, но змейка сорвалась и плюхнулась в реку. Най замолчал, с досадой топнул ногой по днищу, оглянулся на садок, в котором поблескивала всего пара электрических змеек, и вздохнул. Утро в самом разгаре, он пришел сюда еще затемно, но почти ничего не поймал! Он вынул из банки нового червя и собирался насадить его, как вдруг услышал с лесистых берегов напротив нарастающий низкий гул.
Он поспешно бросил удочку, схватился за весла и поплыл вперед. Гул усилился, а между деревьями показались клубы Серой пыли. Они выползли из леса и струйками потекли вперед, обгоняя его. Най ускорился, но Пыль неожиданно сменила направление и потянулась на середину реки. Достигнув лодки, она зависла над водой плотным облаком. Он сильнее навалился на весла и нырнул прямо в серую завесу, надеясь преодолеть ее раньше, чем оттуда полезут Тени или Твари, но не успел: Пыль плавно осела, а под водой началось темное движение.
Най продолжал грести не останавливаясь, но усталость сковывала и дрожащие от напряжения руки, и спину. Плыть быстрее он уже не мог.
Когда участок мути остался позади, юноша расслабился и сбавил темп, но зря – прямо за ним из реки начали выпрыгивать большие черные рыбы. Одна из них перелетела через лодку и плюхнулась впереди, а следом за ней прыгнула другая, побольше. Она клацнула над его головой зубами, пролетела вперед, расправив костистый плавник, но до воды не долетела и упала на дно лодки.
Най с отвращением отпрянул.
– Да это же Тварь!
Он опустил весла, наклонился и хотел поднять рыбу, чтобы выбросить ее обратно в реку, но та внезапно забила хвостом, согнула тело дугой, а затем, распрямившись, ухватила его за руку. Най вскрикнул, схватил рыбу второй рукой за хвост и попытался отодрать от себя, но ладонь соскользнула, а рыба вновь замахала хвостом и сжала челюсти еще сильнее. Тогда он принялся бить ей о борт до тех пор, пока рыба не обмерла и не упала в реку.
Рукав рубахи потемнел от крови, но медлить было нельзя. Из воды то там, то тут продолжали выпрыгивать Твари, и ему ничего не оставалось, кроме как грести.
Вскоре за скалой показался пологий спуск к воде и широкий берег, усеянный двухэтажными деревянными домами. Най вытащил лодку на каменистый пляж и торопливо обернулся, но ни пыли, ни жутких черных рыб уже не было. Тогда он вытащил садок со скудным уловом и поплелся домой.
* * *
Мать сидела за столом, положив руки на толстую деревянную столешницу. Когда пришел сын, она только рассеянно глянула на него, словно и не заметив вовсе, и опять уставилась в стену. Он затворил за собой дверь и прошел в дом.
Рядом с печью на низком чурбане сидел отец и бесцельно ворошил кочергой остывшие угли.
– Принес? – коротко спросил он.
Юный рыбак кивнул на садок, который поставил у двери.
– Не совсем. Рыбы не было. Только пара электрических змеек, и все.
Отец отложил кочергу, медленно встал, придерживаясь за стену, и с явным неодобрением посмотрел на сына.
– И все? Я говорил тебе, что нужно быть терпеливым, отплывать подальше от города! Еще даже не полдень, скажи, почему ты так рано вернулся?
– Пап, да просто… Да неважно!
– Ты знаешь, что я не могу ни охотиться, ни рыбачить. Придется тебе этому научиться.
Он схватился за бок, сморщился и все так же, опираясь на стену, дошел до стола и сел напротив жены.
– Бери лук и стрелы и иди в лес! – сурово добавил он. – Пришла пора становиться мужчиной!
Най вздохнул и закатил глаза.
– Но ты же знаешь, что я не хочу убивать зверей!
Возглас сына пробудил мать, Талинию.
– Дион, не нужно.
Она с укором посмотрела на мужа и, чтобы переменить надоевшую тему, сказала, повернувшись к Наю:
– Утром, когда ты ушел, приходила Феа. Ничего не помогает. Тени уже добрались до нашей улицы.
Най сел за стол рядом с матерью.
– Да уж. Одно хуже другого. Тин спит? Мне можно зайти к ней?
– Не надо, пусть отдыхает.
В комнате наверху послышался стук, отворилась и хлопнула дверь, на ступенях послышались легкие шаги. На пороге кухни появилась девочка пяти лет с длинными рыжими волосами. Увидев брата, она радостно вскрикнула, подбежала к нему, привычно взгромоздилась на колени и крепко обняла за шею.
Най погладил сестру по голове и прижал к себе так ласково и осторожно, будто боялся повредить. Тин заметила на его руке рану и сочувственно вздела вверх тонкие бледные бровки.
– Больно?
Он сморщился:
– Что ты, уже зажило! Только не трогай.
Сестра не ответила. Она побледнела, а губы вмиг стали синими. Талиния резко сорвала с плеч пуховую шаль и укутала девочку.
– Ох, милая! Да что же это! Сейчас налью тебе травок, станет полегче. Сиди! Эх, только бы еще немного огнецветов! Но я обошла все окрестности, все! И не нашла ни одной поляны! А ведь раньше они были повсюду.
Продолжая сокрушаться, Талиния насыпала в чайник горсть ароматных трав, залила кипятком, положила внутрь сухие красные ягоды и мед.
В этот момент дверь распахнулась и на пороге появилась Нарика с мерцающими огненно‑рыжими цветами, обернутыми мокрой тряпицей.
– Вот. Остались еще там, в лесу… – запыхавшись сказала она.
От удивления Талиния выронила из рук глиняную крышку от чайника и воскликнула:
– Как! Где ты взяла их?
– Это не так уж важно. Все равно в этом году цвести они больше не будут!
Талиния выхватила у нее из рук огнецветы, положила в глиняный кувшин и залила водой. Затем она взяла деревянную скалку, тщательно все растолкла и перемешала.
– Ну хватит! – заметно приободрившись, сказала она, налила в стакан мерцающей рыжеватой воды и протянула дочери.
Тин быстро, не отрываясь, выпила живительный напиток и поставила пустой стакан на стол. Впавшие щеки девочки залил румянец, а глаза, отененные синевой, посветлели и засияли.
