Наш неистовый конец
Глаза Венедикта открылись, и тут же в них брызнула кровь. У него перехватило дыхание, он сел, удивленно наблюдая, как Алые падали один за другим, изрешеченные пулями. Только когда стрельба почти прекратилась, он поднял взгляд, чтобы посмотреть, откуда они летят.
Он уловил какое‑то движение на краю крыши – затем все исчезло, но перед этим последняя пуля уложила последнего из Алых.
Венедикт тяжело дышал. Помимо него в проулке продолжал стоять только один человек – мальчик‑посыльный, который рыдал, так крепко сжав кулаки, что костяшки побелели. Судя по всему, он не был ранен, просто забрызган кровью, как и сам Венедикт.
– Иди, – выдавил из себя Венедикт. – А если увидишь других Алых, беги.
Мальчик колебался. Возможно, ему хочется сказать «спасибо»? Но тут с рынка донесся крик, и Венедикт рявкнул:
– Kuái gûn! До того, как они подойдут!
Мальчик пустился бежать, не нуждаясь в повторных напоминаниях Венедикт, шатаясь, встал на ноги и тоже последовал собственному совету – выстрелы были громкими, а значит, совсем скоро сюда прибегут другие Алые, чтобы выяснить, что произошло.
Но когда он встал, его осенило – тот, кто выпустил эти пули, кто спас ему жизнь, притаился наверху заранее, ожидая момента, когда надо будет прийти ему на выручку. Он разглядывал окружающие здания: находящиеся на одном уровне крыши были разделены лишь проулками – такими узкими, что через них можно было перемахнуть. Кто‑то наблюдал за происходящим и, возможно, наблюдал долго, следя за его продвижением по рынку.
– Интересно, кому это могло понадобиться? – прошептал он.
Глава шесть
Сегодня вечером весь второй этаж чайной был забронирован для совещания ближнего круга Алых. Квадратные столики были сдвинуты к стенам, чтобы оставить место для большого круглого стола, поставленного в середине освободившегося пространства.
Джульетте казалось, что это немного похоже на баррикаду. Она глотнула чаю и настороженно поглядела в сторону лестницы – поднимающиеся по ней официанты сразу наткнулись бы на их стол, перегораживающий путь. Окон никто из Алых не касался, правда в таких чайных, как эта, в окнах не бывало стекол. На них имелись только деревянные ставни, которые закрывались, когда наступала ночь, и открывались с началом рабочего дня. В оконные проемы задувал студеный ветер, но за столом было много спиртного, а в углу горели масляные лампы, распространяя тепло.
По какой‑то причине взгляд Джульетты то и дело обращался к баррикаде из столов, сдвинутых к стенам и громоздящихся там, где не зияли прямоугольные проемы, из которых на нее смотрела ночная тьма. Внутри царила иллюзия безопасности и комфорта. Но между собравшимися здесь Алыми и неизвестностью находилась только тонкая, хлипкая стена чайной. Между ними и пятью чудовищами, рыщущими по городу… по сути не было ничего.
– Джульетта.
Звук голоса господина Цая заставил Джульетту опять переключить внимание на ужинающих Алых, на серые клубы витающего над ними сигарного дыма и стук палочек для еды, касающихся фарфоровых мисок. Ее отец повел подбородком, показывая, что он уже закончил и теперь говорить может она, как она и просила.
Джульетта поставила свою чашку на стол и встала. Скатерть заколыхалась, но, прежде чем она зацепилась за платье Джульетты, Розалинда протянула руку и отдернула ее.
– Спасибо, – прошептала Джульетта.
Розалинда смахнула со скатерти зернышко риса, целясь в Тайлера, хотя сам он наверняка не заметил бы крошечную рисинку, приземлившуюся на его колени, поскольку пристально смотрел на Джульетту. Возможно, эта гримаса на его лице возникла лишь потому, что у него был расквашен нос, а возможно, он уже готовился к решающей схватке, вот на его лице и отразилась неприязнь.
– Вот. – Кэтлин, сидящая с другой стороны от Розалинды, передала Джульетте пачку бумаг, которую она до сих пор держала в руках. Джульетта взяла бумаги и осторожно положила их на вращающуюся стеклянную столешницу между крабами под соусом и копченой рыбой.
– Я уверена, что к настоящему времени вы все уже слышали о нападении на членов банды Белых цветов. – Когда она упомянула Белые цветы, стол затих. – И наверняка вы спрашиваете себя, не станем ли мы следующими жертвами одного из этих чудовищ.
Джульетта крутанула стеклянный стол. Под светом светильников завертелись блюда угощений: зеленое quīngcài, темно‑коричневое hóngshāo ròu[1] – и черные чернила на белой бумаге, которые могли спасти их.
– Это то, что осталось от записей Пола Декстера, которого вы можете знать под именем Ларкспура и который погиб от моей пули. – Джульетта выпрямилась во весь свой рост. – Возможно, пройдет какое‑то время, прежде чем нам удастся остановить того, кто смог воссоздать результаты его исследований. Но до этого я предлагаю использовать его находки в своих интересах. Нам будет необходимо направить на это наши ресурсы, наладить массовое производство вакцины и распространить ее по всему городу… – Теперь настало время сказать то, для чего Джульетте была нужна поддержка, поскольку было недостаточно убедить одного отца. – Бесплатно.
Брови присутствующих взметнулись вверх, чашки замерли, не донесенные до ртов, – Алые ждали, моргая и гадая, не ослышались ли они.
– Это будет профилактическая мера, чтобы никто не смог напасть на Алых, – поспешно пояснила Джульетта. – Кем бы ты ни был – Алым, Белым цветком, сторонником Гоминьдана, коммунистом или обывателем, не относящим себя ни к какой из группировок – если у всех появится иммунитет к этой заразе, то тот глупец, который пытается занять место Ларкспура, потеряет свою власть. Мы одним ударом сможем защитить город и сохранить свой статус‑кво.
– У меня есть другое предложение. – Тайлер встал. Костяшки его пальцев уперлись в стол перед ним, тело было расслаблено, поза оставалась небрежной, не похожей на напряженно выпрямленную спину Джульетты.
Розалинда подалась вперед.
– Почему бы тебе…
– Розалинда, не надо, – прошипела Кэтлин, схватив сестру за плечо.
Сжав губы в тонкую линию, Розалинда откинулась на спинку своего стула, и Тайлер продолжил, как ни в чем не бывало.
– Если нам действительно удастся создать вакцину, мы потребуем за нее плату от всех, кто не относится к Алым. Только это будет соответствовать нашим интересам. Ларкспур вел себя как глупец во многих отношениях, но не в этом. Люди напуганы. Они будут готовы на все, лишь бы спастись.
[1] Тушеное свиное брюхо (кит.).
