Наш неистовый конец
Джульетта беззаботно рассмеялась и резко засунула платок обратно в карман коротышки. После она дернула кепку так, что она чуть не слетела с его головы, затем повернулась к двум женщинам и сказала по‑французски:
– Mon Dieu[1], когда в город начали пускать английских мальчишек – продавцов газет? Maman[2] зовет его домой на обед.
Женщины захохотали, и Роберт Клиффорд нахмурился, не разобрав сказанного. Его руки взлетели к кепке и поправили ее. По его лицу стекла капля пота.
– Полно, Джульетта, – вставил Рома, будто коря ее, но он тоже перешел на французский, так что она понимала – он подыгрывает ей. – Не стоит ожидать от него многого. Должно быть, продажа газет утомила его. Возможно, бедняге нужна салфетка, чтобы вытереть пот.
Судя по выражению его лица, он что‑то понял. Serviette[3]. Он быстро вытер лицо еще раз. Здесь было слишком жарко. Его костюм был дорогим, а ткань – плотной, чтобы защитить хозяина от местного холода.
– Простите, мне надо выйти, – сквозь зубы произнес он и, развернувшись, направился в ванную комнату.
– Я думала, он никогда не уйдет, – заметила одна из женщин, заметно расслабившись и поправив пояс своих расклешенных брюк. – Он только и знает, что болтать о финансах, лошадях и чудовищах.
Рома и Джульетта переглянулись, постаравшись придать своим лицам самое бесстрастное выражение – но каждый из них знал, что таится за напускным безразличием. Возможно, они наконец смогут что‑то узнать.
Джульетта протянула руку.
– Кажется, я не имела удовольствия…
– Жизель Фаброн, – сказала женщина в брюках, уверенно пожав ее. – А мою подругу зовут Эрнестина де Донадье.
– Enchanté[4], – чопорно произнесла Эрнестина.
Рома и Джульетта учтиво представились. Они хорошо разбирались в этих играх.
– Разумеется, мы знаем, кто вы, – ответила Жизель. – Джульетта. Прелестное имя. Мои родители чуть было не назвали меня так.
Джульетта прижала руки к груди, изобразив изумление.
– О, полно, ведь Жизель такое красивое имя! – Говоря, она ткнула носком ботинка в лодыжку Ромы.
Он сразу же уловил ее намек и сделал вид, будто оглядывается по сторонам.
– Странно – кажется, Роберт Клиффорд оставил нас?
Эрнестина сморщила нос и небрежно пригладила свои короткие волосы.
– Возможно, он забрел на трибуны для членов нашего клуба. По‑моему, он сделал несколько крупных ставок, пока мы находились внизу.
– В самом деле? – отозвался Рома. – Может, он нашел другого собеседника, чтобы обсудить такую интересную тему, как чудовища?
Женщины захихикали, и Джульетта чуть было одобрительно не похлопала Рому по плечу.
– Стыд и срам! – воскликнула она, изобразив неодобрение. – Разве ты не слышал, что город опять бурлит?
Рома сделал вид, будто задумался.
– Да, конечно. Но я считал, что на сей раз дело не в чудовище. А в том, что этими существами командует какой‑то кукловод.
– О, полно. – Жизель небрежно махнула рукой. – Разве все происходит не точно как прежде? Все дело в мошенниках, которые только и думают, чтобы нажиться.
Джульетта склонила голову набок. Говоря о «мошенниках», Жизель наверняка имела в виду Ларкспура и его вакцину; она имела в виду Пола Декстера, продававшего подделку, хотя у него было и настоящее лекарство. Вот только Ларкспура, расхваливающего свою вакцину на улицах, больше не было. Так о чем же она толковала?
– Да, – сказала Джульетта, пытаясь скрыть свое недоумение. – Но, пожалуй, теперь они ведут себя тише.
– Тише? – удивленно повторила Эрнестина. – Да они подсовывали свою рекламу мне под дверь всю неделю. Только этим утром… – Она похлопала себя по карманам, и ее глаза вспыхнули, когда послышался хруст. – Да, вот она.
Она достала из кармана листовку, напечатанную на дешевой тонкой бумаге. Рома взял ее, наморщив лоб, и Джульетта прочла текст.
Он был написан на французском, но изобиловал ошибками. Впрочем, смысл был ясен.
«ЭПИДЕМИЯ ПОМЕШАТЕЛЬСТВА ВЕРНУЛАСЬ! ВАКЦИНИРУЙСЯ!»
В нижней части рекламки был напечатан адрес – как и в прошлый раз. Только на этот раз вакцинироваться предлагалось не в Шанхае, а в Гуньшане, городе, находящемся в другой провинции. Хотя благодаря железной дороге поездка туда была относительно короткой, это означало, что надо покинуть Шанхай, где все знакомо, и оказаться на территории других банд, где хозяйничают незнакомые гангстеры, политики и военные и где власть постоянно переходит из рук в руки.
Неважно. Это лучше, чем ничего.
– Можно, мы возьмем эту рекламку? – спросила Джульетта и улыбнулась.
* * *
Больше во время своего пребывания в клубе они не узнали ничего важного, и Рома предложил удалиться до наступления темноты. Джульетта продолжала думать о рекламке, пока они выходили с ипподрома и возвращались на Нанкин‑роуд. Здесь их опять окружил городской шум – вместо топота копыт вокруг слышались лязг трамваев и гудки клаксонов. Джульетта почти расслабилась.
Почти.
– Почему он рекламирует свою вакцину только по‑французски? – задумчиво спросила она. – Больше я не видела таких листовок. Странно, что он рассовывает их только под двери жилых домов.
[1] Боже мой (фр.).
[2] Мама (фр.).
[3] Салфетка (фр.).
[4] Приятно познакомиться (фр.).
