Наша вина

Мы должны были уйти вслед за молодоженами, и когда я взяла его за руку, то испугалась, что это будет мой последний физический контакт с ним, простое прикосновение, мы даже не коснулись друг друга по‑настоящему. Но это должно было стать последним, что мы сделаем вместе. Мне было так больно осознавать это, что, когда мы прошли через ворота, я почти сразу же отпустила его и ушла. Нужно было успокоиться, и причем быстро.

 

9

НИК

 

Я наблюдал за ней. Ей было не по себе. Я не мог отвести от нее взгляд на протяжении всей церемонии и даже не заметил, что молодожены соединили свои жизни, пока аплодисменты не вырвали меня из мыслей.

Черт… почему она так невероятно красива? Почему так сильно сводит меня с ума? Пришлось сдерживаться от желания прикоснуться к ней, и от осознания невозможности коснуться ее настроение мгновенно испортилось. Когда она остановилась в притворе, где все готовились к выходу, в платье, так эффектно облегающем фигуру, с проклятым кружевом, подчеркивающим каждый изгиб, моя рука автоматически потянулась к ней, и когда я коснулся ее нижней части спины, то снова почувствовал себя живым после этих десяти чертовых месяцев забвения.

Я не мог дождаться, когда закончится весь этот спектакль. Хотелось уйти, вернуться в ту жизнь, где все было под моим контролем. Ноа навсегда изменила мой мир, перевернула его с ног на голову, и я полностью находился в ее власти. Но этого больше не повторится. Когда она мгновение спустя отошла, сразу стало легче. Невыносимо было находиться с ней рядом.

Вскоре начался праздник. По другую сторону виноградника был установлен огромный белый шатер, в котором стояли столы с белыми скатертями, украшенные тысячами красных роз. Нетрудно догадаться, какой у Дженны любимый цветок. Мне было немного завидно смотреть на нее и Лайона, когда они мило беседовали с гостями. В главный зал зашло множество пар, официанты перемещались между гостями, предлагая то канапе, то бокалы холодного розового шампанского.

Вскоре мы прошли в обеденный зал, а я, как идиот, стал искать глазами Ноа. Ее нигде не было.

«Черт, она больше не твоя, забудь об этом».

Слушая свой внутренний голос, я наткнулся на брюнетку с большими зелеными глазами, которая вскоре пустила в ход все свое оружие, чтобы попытаться соблазнить меня. Я едва обратил на нее внимание, и, когда она заявила, что мы уже знакомы, все же пришлось на ней сфокусироваться, чтобы не показаться грубым.

– Прости… не помню, – сказал я, даже не прилагая усилий, чтобы узнать ее.

Девушка подошла ближе, вторгаясь в мое личное пространство и пропитывая его своими дорогими и слишком сильными духами.

– Да ладно, не прикидывайся дурачком… это была одна из лучших ночей в моей жизни, – сказала она, и я наконец вспомнил, что трахал ее около месяца назад.

Я понятия не имел, как ее зовут, и собирался уже попрощаться, не думая о том, покажусь ли я грубым. И тут я наконец увидел Ноа по другую сторону комнаты, Лука взял ее под руку, и она улыбалась ему так, как умела только она.

Ревность, так долго дремавшая, проснулась с яростью голодного льва, и мне пришлось медленно выдохнуть, чтобы не потерять контроль над собой.

Это был не первый раз, с тех пор как я приехал в Хэмптон. Когда я понял, что та девушка, которая шла по дороге с каким‑то парнем, была Ноа, у меня случился такой сильный нервный срыв, что я провел два часа, избивая боксерский мешок в спа‑салоне Хилтона, пока не почувствовал себя готовым отправиться в дом Тэвишей.

Стив бросил на меня упрекающий взгляд, давая понять, что нельзя ни с кем ссориться, что нужно быть паинькой. Я ведь теперь владелец компании, мне нельзя ввязываться в скандалы. Тем более из ревности. По этой причине я держался подальше от всех, работал и разговаривал только с экономистами, банкирами и инвесторами, и лишь изредка приводил какую‑нибудь женщину, только для того, чтобы расслабиться. Хотя все мои проблемы сводились к одному имени: Ноа.

– Ты правда меня не помнишь? – настаивала брюнетка, снова привлекая мое внимание.

Ноа стояла с Лукой, а его рука легла ей на спину.

Нужно было отвлечься, сейчас же.

– Конечно помню, – сказал я, взяв ее за руку и двигая так, чтобы я мог говорить с ней и одновременно следить за Ноа.

Она, словно зная, что я наблюдаю за ней, подняла голову и посмотрела на меня.

Я улыбнулся, как идиот, которым и был, и посмотрел на брюнетку.

– Хочешь потанцевать? – спросил я, снова переводя взгляд на Ноа, которая теперь, казалось, сосредоточилась на Луке.

Он отвел ее в угол, где Ноа вдруг рассмеялась. Но я понимал, что это просто из вежливости.

Я положил руки на талию девушки и попытался сосредоточиться на ней, что было трудно, ведь Ноа была совсем рядом. Теперь, когда брюнетка подошла поближе, я вспомнил, где мы виделись: в одном из ночных клубов в центре. Да, точно, мы познакомились на какой‑то закрытой вечеринке.

Я провел рукой по спине девушки и остановился на затылке.

– Хочешь пойти наверх? – прошептала девушка.

«Наверх». Предложение было заманчивым, но проблема заключалась в том, что я абсолютно ничего не чувствовал к ней, по сравнению с тем, что разбудила во мне Ноа. Простое прикосновение ее руки несколько часов назад вызвало у меня такую эрекцию, которую я едва мог скрыть, а эта девушка… эта девушка была полной ее противоположностью. Противоположностью во всех смыслах.

– Не сейчас, может быть, позже, – ответил я, останавливаясь, когда песня закончилась.

Вскоре объявили, что ужин подан.

К счастью, я не сидел за одним столом с брюнеткой. Меня посадили за стол жениха и невесты, рядом с родителями Дженны, матерью Лайона, с Ноа и Лукой. Она едва взглянула в мою сторону, когда мы сели и нам подали первое блюдо. На самом деле весь ужин она разговаривала с Лукой и другими, смеялась, делала вид, что не знает меня, будто меня не существует.

С тех пор, как мы встретились два дня назад, всякий раз, когда я оборачивался, замечал, как она смотрит на меня. Всякий раз, когда мы были вместе, она, казалось, хотела заговорить со мной. А когда она сказала, что все еще любит меня, я едва не потерял сознание.

«Любит? Вот дерьмо!»

Мой бокал громко грохнул о стол, и почти все присутствующие прекратили разговоры и уставились на меня. Я извинился, встал и направился в сторону туалета.