Наследник для Заура
Опять смотрю в сторону других сотрудниц. Они здесь зрители, которые наблюдают за страшной картиной и наслаждаются.
Никто. Ни один человек не протягивает руку помощи. Не пытается вразумить сошедшего с ума хозяина. Никто не верит в то, что я не совершала того, в чем меня обвиняют…
Больно. Гадко. Мерзко на душе и… проклятые слезы застилают взор.
Мешают видеть все то, что творится…
– Я никогда чужого не брала. Все в кассе до последней копейки! Это ошибка, – твержу дрожащими губами, – вы меня обвиняете в том, что я никогда не совершала…
– Признавайся! Куда деньги дела?! И я не позвоню куда следует. Положи на место, что взяла…
– Сколько не хватает? – спрашиваю тихо и меня оглушают цифрой.
Прикрываю глаза и качаю головой.
Нет у меня таких денег. Да и откуда у бедной студентки…
Мне кажется, я сейчас в обморок упаду и это… это будет спасением. Не видеть. Не слышать, не чувствовать адовую боль, раздирающую грудную клетку из‑за несправедливости…
Обида душит, а я… я, наконец, понимаю причины такого поведения хозяина магазина. Он ведь намеки мне делал разные, пытался все время в коридоре зажать, когда я мимо проходила, а я…
Я все зарплату ждала и параллельно искала другое место, где заработать можно. Но студентам сложно найти работу на полдня…
Сейчас вглядываюсь в мерзкое лицо и меня осеняет. Так это он мне так мстит, наверное…
Горше на душе становится и взгляд попадает на толстую жену хозяина магазина Зину Валентиновну, которую все Зинкой‑Злыдней зовут.
И вид у нее такой торжествующий. Она следит за происходящим. Вновь смотрю на хозяина цветочного бутика…
Вспоминаю. Намеки его. Предложения подвезти…
Сперва мне казалось, что это по доброте душевной, а… нет ее, этой доброты…
– Вы… вы это специально, да? – задаю вопрос, у меня в висках боль пульсирует. – Из‑за того, что… отказалась… не далась?!
– Я сейчас позвоню куда надо! – рявкает опять, голос мой перекрывает, но я понимаю, что в цель попадаю.
– Я ведь говорила, что тырит из кассы! Всегда замечала неладное, – слышу откуда‑то писклявый женский голос и сталкиваюсь взглядом с невысокой брюнеткой со злыми глазами, которые впиваются в меня, и я понимаю, что и ей я тоже дорогу перешла, потому что свое предложение «хорошо провести время» хозяин бутика сделал мне, а не ей…
Тошнота подкатывает к горлу. Что‑то словно ломается внутри меня.
Надломленность. Подавленность. Ощущение дикой несправедливости…
– Значит так! Зарплату ты не получишь! Все, что украла – компенсируешь. Так что можешь благодарить, что в полицию не звоню!
Опять вопит Виктор Викторович и тащит меня в сторону выхода. Параллельно мне мое пальто старое хватает и рюкзачок.
Стоит отойти от зрителей на должное расстояние, как мой босс шепчет мне на ухо, а я плечами передергиваю, потому что смрад его дыхания ничем не перебить:
– Зря ты, Дашенька, себе цену набивала… ой, зря… девушка, особенно такая красивая, должна быть посговорчивее… С таким личиком ты бы могла устроиться на тепленькое местечко, а вот сейчас на улицу вылетишь…
Выговаривает, а я молчу. У меня слов нет. Ком в горле не дает ответить.
Боже.
Меня мутит.
Кажется, что сейчас содержимое желудка окажется на малиновом пиджаке выходца из девяностых…
Только хозяин магазина решает, что мое молчание – это знак согласия.
– Вот и умница. Скажи мне «да», Дашенька, и я прямо сейчас скажу, что деньги нашлись, что не досчитался случайно… Я же знаю, в какой ты ситуации… как тебе работа нужна… будь поласковей, озолочу…
Глаза на мужчину поднимаю и становится еще горше. Он знает и при этом ему это не мешает вести такую мерзкую и грязную игру…
– Никогда! Никогда не соглашусь! Не приму от вас ни копейки, – отвечаю с отчаянием и лицо мужчины идет багровыми пятнами.
– Ах так…
– Вы невинного человека во всех грехах обвинили! Как вам житься будет после такого, – продолжаю говорить.
На мгновение кажется, что достучусь, только с каждым моим словом лицо мужчины становится все более злым.
– Ничего не получишь! Ни копейки! За воровство все конфискую! Чтобы больше здесь тебя не видел, иначе…
Продолжает завывать Виктор Викторович, дверь параллельно открывая перед мои носом, а сам мне на ухо рычит:
– Зря ты себе сейчас цену набиваешь, дура. Приползешь еще ко мне… Я бы тебя, дуру, королевой бы содержал, а сейчас… голодать да побираться придется…
Говорит мерзкие слова и толкает меня в спину. Жирный мужчина по сравнению со мной, худенькой и невысокой, слишком сильный.
Я вылетаю на мороз. Сразу же холод пробирается под одежду, следом летят мои пальто и рюкзак, последний больно ударяет меня по спине.
Снежинки падают с небес. Оседают на волосах, но вчера был ледяной дождь, а снег не успел осесть. Мужчина придает мне ускорения в спину и так получается, что ноги скользят, я не успеваю затормозить, по инерции лечу вперед и оказываюсь на проезжей части, падаю на асфальт.
Боль обжигает руки. Колени. Резь пронзает тело, но самое странное это то, что до слуха долетает визг шин и я поворачиваю голову, как в замедленной съемке наблюдая, как на меня мчится черный и обтекаемый, острый и агрессивный люксовый автомобиль…
Наверное, перед глазами должна пролететь вереница кадров из жизни, но этого не происходит. Слышу скрежет. Четко осознаю, что не успею подняться и отбежать, поэтому чисто интуитивно группируюсь, прикрываю веки, жмурюсь изо всех сил и превращаюсь в комочек, подтягивая коленки к груди.
Секунда. Другая. Страшный скрежет тормозов… и запах резины. Будто кто‑то рядом ее поджег. Едкий запах застревает в горле.
И отчего‑то с обидой думаю, что это последнее, что успела почувствовать…
Удара жду мгновение, длиною в жизнь, но его не следует. Проходят секунды, я, наконец, распахиваю глаза, чтобы увидеть прямо перед своим носом черные зеркальные цифры на белом прямоугольнике.
Не сразу. С какой‑то задержкой до сознания доходит, что это номера машины.
Не верю, что водитель сумел остановить такую махину, что не расплющил и не размазал неуклюжую девчонку по асфальту.
