Не бойся, малышка

– Я сказала «тридцать пять», – поспешила поправить ее Таня.

– Три – на лесть… Неужели я так плохо выгляжу?

Она приблизила лицо к зеркалу, похлопала подушечками пальцев кожу вокруг глаз.

– Вы хорошо выглядите… – улыбнулась Таня, – просто… в вас есть что‑то такое, чего не бывает у молодых…

Женщина всем корпусом развернулась к ней и вопросительно посмотрела Тане в глаза. Под ее взглядом Таня чувствовала себя скованно, будто не знала правильного ответа.

– Вы, наверное, университет заканчивали, и опять же – у вас есть стиль. Молодые так не умеют.

– А я бы все за юность отдала, – вздохнула женщина. – Вот сколько тебе? – перешла она на «ты».

– Двадцать, – без колебаний накинув себе год, ответила Таня.

– Ладно, подрастающее поколение, – улыбнулась женщина, – отдаюсь в твои руки. Сколько это займет?

– Час, наверное. Может, меньше. Пойдет?

– Нормально, сотовый я отключила, так что пока подремлю.

…Через три четверти часа женщина, отдохнувшая и довольная собой, ушла, оставив Тане три сотни.

– Все же зарабатывать ты не умеешь. Могла и полторы срубить. Какого ляда ее мастера хвалила? Сама выгодную клиентку упустила и мне не дала, – проворчала Валя, накручивая на бигуди редкие волосы пожилой женщины, которая, зажмурившись, сидела в кресле. – Всегда свою выгоду надо иметь. Что, деньги тебе лишние?

– Нет, – ответила Таня. – Только не все деньгами меряется.

– Не все, когда они есть. А коли нет…

– Ваша правда… – откликнулась клиентка, открывая глаза. – Вон люди за деньги таких молодюсеньких убили. Говорят, девочке всего девятнадцать было, а парнишке чуть больше.

– Где это? – проявила заинтересованность Валя.

– На заправке, – тихо сказала Таня и села в кресло. – Подругу мою убили…

– Ой, – вздрогнула клиентка и настороженно посмотрела на Таню, как будто она была причастна к этому убийству.

– Че ж ты на работу‑то вышла? – недовольно бросила Валя. – Я бы Люську вызвонила, она хотела подработать. Я вижу, что день какой‑то невезучий. Хоронить‑то когда?

– Не знаю… Потом к матери зайду, спрошу.

– Позвонишь. На похороны‑то все равно надо. Долго дружили‑то?

– С пятого класса. Они тогда только переехали, Нина к нам в школу пошла.

– А у матери ее кто‑то еще остался? – поинтересовалась клиентка, вставая, чтобы пересесть под колпак сушки.

– Нет, одна была, – вздохнула Таня.

– Беда… – покачала головой Валя.

У Тани снова защекотало в носу и защипало глаза от накапливающихся слез.

– Химию делаете? – заглянула в зал женщина в спортивном костюме.

– Садитесь, – обрадовалась Таня. Ей сейчас хотелось работать. Работать до изнеможения и так устать, чтоб все чувства исчезли.

 

Клиентов в тот день было много. Таня вышла из парикмахерской только в десятом часу.

– Завтра не выйдешь? – спросила вместо прощания Валя.

– Выйду, – ответила Таня. – У меня в двенадцать – запись, потом еще три человека.

– Все ж подруга, – неодобрительно покачала головой Валя. – Можа, матери надо помочь.

– С утра зайду, а потом выйду на работу, – решительно сказала Таня и пошла по направлению к остановке. Домой ей не хотелось. Она знала, что стоит ей только добраться до своего видавшего виды дивана, как огромная волна горя нахлынет на нее, придавит своей тяжестью.

Таня подняла голову кверху. В серых сумерках наступающей ночи ярко светился щит с рекламой нового фильма. Поправив на плече сумку, Таня свернула в аллею и быстрым шагом направилась к большому зданию со стеклянным фасадом, в котором был расположен кинотеатр. Она взяла билет, проскользнула мимо сонной контролерши и вошла в темный зал. Дождавшись, когда на экране ночь сменится днем, Таня пробралась в центр зала и села посредине пустого ряда. В это время на экране разворачивалась впечатляющая картина автомобильных гонок. Моторы ревели, герои ругались, высовываясь из окон, стреляли. Тане было все равно, что смотреть, главное – хоть на какое‑то время вытеснить мелькающими картинками и громкими звуками выдуманной истории сгусток боли, который образовался у нее в душе.

…Когда она вышла из кинотеатра, вязкие сумерки уже превратились в ночь.

– Девушка, вас проводить?

Таня невольно вздрогнула и невидящими глазами уставилась на плоское бесхитростное лицо молодого парня.

– Проводить тебя? – повторил он и старательно улыбнулся, обнажая неровные зубы.

Таня продолжала молча смотреть на него.

– Малахольная какая‑то… Обкурилась, что ли? – проворчал парень и, презрительно оглядев ее сверху донизу, сплюнул. – Не хошь, как хошь. А то пивка бы попили… Ты одна живешь аль с предками.

– С предками, – механически ответила Таня и, развернувшись, пошла прочь, постепенно ускоряя шаг. Потом она побежала и остановилась, только когда увидела приближающийся автобус. Она замахала руками, и автобус остановился.

– Спасибо, – поблагодарила она сидящую у входа девчонку в потертых джинсах и мятой рубашке. – Восьмерка?

– Ага, – ответила та, принимая от Тани деньги и отрывая билет. – Хорошо, Борисыч заметил. Автобус‑то последний, пришлось бы тебе на тачку тратиться.

– Да уж, – согласилась Таня. – Устала? – спросила она, глядя в тусклые, словно выключенные глаза девочки‑кондуктора.

– До жути, – вздохнула та, тряхнув потертой сумкой из дерматина. – Еще и мелочи полный мешок, всю шею оттянул.

– Да… Тяжелая у тебя работа, – посочувствовала ей Таня.

– А ты откудова так припозднилась? – поинтересовалась девчонка. Разговор с незнакомкой, вероятно, помогал ей бороться с накатывающей дремотой.

– С работы, – соврала Таня.

– Тоже допоздна, – сочувственно вздохнула она. – Где выходишь‑то?

– У гастронома.

– Прям у него или подальше?

– У гастронома, а там еще пешком минут пять.

– Не по рейсу?

– Нет. Не беспокойся, добегу.

– Ну‑ну… А то придурков хватает. Слышала небось, девчонку с парнем убили. В ночную работали.

Таня кивнула, автобус тряхнуло, и она почти упала на сиденье. Опять тяжелая пустота заполнила сердце.

– Ты не беременная? – спросила кондуктор, с тревогой глядя на нее. – Аж побелела вся.

Таня отрицательно покачала головой. Автобус остановился, и в салон, шумно галдя, вошли несколько парней с бутылками пива.