Ненавижу. Д.О.

Оказалось, что передняя часть платья кардинально отличалась от его спинки. Как таковой её не было, спина была полностью обнажена.

Какой‑то тип, зашедший в магазин со своей женой, абсолютно не стесняясь её, уставился на Ильиничну. У него разве что слюни не потекли.

В два шага я настиг свою помощницу, протянул к ней руку. Так хотелось запустить её под ткань платья и вцепиться в ягодицы. Пальцы соединились на заколке, разжимая её, и длинные волосы упали на спину, полностью прикрывая её от чужого похотливого взгляда.

– Вы серьёзно в этом собрались идти на ужин? Даже не мечтайте! – представил, как она спускается к ужину с нашими испанскими партнёрами в этом платье. Я уже видел их реакцию. Не знаю, что именно я бы сделал, но о контракте точно пришлось бы забыть. Сжимая в руках заколку, повернулся к консультанту. – Покажите другие платья, что у вас есть.

– Это единственное платье размера вашей… – она запнулась. – Нужного размера. На маленький рост больше у нас ничего нет.

– Тогда пойдём в другой магазин. Я не буду платить за это платье.

Да я куплю ей двадцать платьев! Но только не это. Ильинична зло посмотрела на меня и ушла переодеваться.

Ира, прости, но я не могу позволить, чтобы кто‑то касался тебя кроме меня. А я уверен, испанцы не упустят шанс приобнять мою помощницу и как бы ненароком провести рукой по её спине. Я бы не упустил. Конечно, я помню, что есть ещё Олег. С ним я обязательно разберусь. Позже. А сейчас я должен оградить Ильиничну от похотливых взглядов и потных рук.

Переодевшись в шорты и майку, она вышла из примерочной и решительно направилась к кассе. Через руку у неё было перекинуто платье.

Не поворачивая головы, прошла мимо меня. Положила платье на стойку кассы и полезла в сумку за кошельком.

– Что вы делаете? – мгновенно оказался за её спиной.

– Расплачиваюсь за покупку. – достала карточку и протянула продавцу.

– Но у вас же денег нет. – она с ума сошла!

– Если вы, Дмитрий Олегович, думаете, что я не могу себе позволить купить понравившееся мне платье, то глубоко заблуждаетесь. – гордо бросила мне в лицо.

Нет, что на неё нашло? Она же разумная женщина! У неё ипотека и кредиты. От зарплаты остаётся не так и много. И она собирается потратить их на это платье? Зачем? Кому и что она хочет этим доказать?

Получив назад карту, Ильинична схватила пакет с платьем и быстрым шагом направилась к машине.

– Сколько оно стоило? – поинтересовался у консультанта, когда за помощницей закрылась дверь.

– Четыреста двадцать евро.

– Сумасшедшая!

Хорошо. Вопрос с деньгами решим, выпишу ей премию. Но зачем она так поступила? Меня позлить хотела? За свой счёт? Притом, за немаленький счёт.

Собирался уходить, когда консультант остановила меня.

– Подождите, вам хотят кое‑что сказать.

Возле неё стояла старушка, лет этак семидесяти, которая, помнится, пришла в магазин ещё раньше нас. Она что‑то жестикулировала.

– Это Эльса. Она говорит, чтобы вы так сильно не расстраивались. – переводила консультант. Специально что ли нанимают персонал, владеющий языком глухонемых? – Ваша спутница сильно обиделась, – а то я не вижу! – Но это только потому, что вы ей небезразличны. На посторонних людей не обижаются. – а мне нравилось, как рассуждала старушка. – Она ещё сама не понимает, но вы ей нравитесь.

– И не хочет понимать! – сказал в сердцах. – Спасибо за поддержку…

Собрался прощаться, но пожилая испанка отчаянно замахала руками, пытаясь меня остановить. Потом снова стала что‑то быстро‑быстро жестикулировать.

– Эльса говорит – её рот должен узнать ваш вкус. – я вскинул брови. Либо я неправильно понял, либо старушка очень смела.

Судя по тому, как быстро забегали пальцы девушки‑консультанта, не я один был таким испорченным. Но вот девушка кивнула и улыбнулась.

– Как только она почувствует ваше дыхание на своих губах, назад пути не будет.

Ещё раз поблагодарил испанок и направился к машине, где меня давно ждала Ильинична. Напутственный совет старушки уже засел в мозгу. И что‑то мне подсказывало, что обратного пути не будет не только для Ильиничны, но и для меня.

В машине не произнёс ни слова. В гостинице заказали ужин каждый в свой номер и разошлись. Пока её лучше не трогать. Пусть немного успокоится, иначе мне ничто не поможет сблизиться с ней.

 

9

 

Проснулся рано. Пока делал упражнения, принимал душ, одевался, из головы не шли слова старушки. Легко сказать, а вот как сделать? Особенно теперь, когда Ильинична так обиделась на меня, что потратила последние деньги, лишь бы насолить мне. Бабуля, бабуля, где ж ты раньше была?

Не оставалось ничего другого, как понадеяться на удачу. Взглянул на себя в зеркало. На встречу в офисе выбрал тёмно‑синий костюм, который купили накануне вечером. Чёрный решил оставить на ужин. Мне кажется, он понравился Ильиничне больше всех.

Рука замерла, поправляя галстук. А если она наденет то самое платье? Назло мне. Как мне себя вести?

Раздался сигнал телефона. Пришло сообщение на WhatsApp. Даже смотреть не буду от кого. И без того знаю. Альбина. Пишет по несколько раз на дню. Что же она не успокоится? Как до человека не доходит, что с ним не хотят общаться?

Ильинична уже сидела за столом, когда я спустился на завтрак. Сидела и с безучастным выражением лица ковыряла вилкой. Настроение у неё со вчерашнего вечера не улучшилось, если не ухудшилось. Сколько она так сидела, сказать было трудно. Но видимо долго, так как невозможно было понять, чем пюре на тарелке было в прошлой жизни, до пришествия всё разминающей вилки.

Решил ей не мешать. Иначе рисковал сам получить вилкой промеж глаз. Как можно более бесшумно сел за стол и принялся за свой кофе. Я слышал, как она отодвинула от себя тарелку, закончив экзекуцию. Что ж, может, удастся поговорить. Я поднял глаза.

Нет, не удастся. Рот Ильиничны был забит печеньем. Специально что ли затолкала? Но, может, это и к лучшему. Всё равно не знаю, что сказать. Вечером поговорим. Надеюсь, к этому времени она отойдёт хоть немного. Должна отойти, ведь это наш последний вечер здесь, в Барселоне. Другого шанса у меня может и не быть.