Ненавижу. Д.О.
– Да. Надоели жёсткие барные стулья. Иду в лаунж. – протянуто произнесла Альбина. Бесила эта её манера говорить. С чего вдруг она решила, что это сексуально? – Присоединитесь? – в сторону Ильиничны она даже не посмотрела. – У тебя был нелёгкий день. Тебе нужно расслабиться. Посидим, вспомним прошлое. – тебе надо, ты и вспоминай. Я об этом прошлом забыл и вспоминать не собираюсь.
Альбина, выставив свою силиконовую грудь вперёд, надвигалась на меня. Я подбирал слова, чтобы показаться не слишком грубым. Нет, я бы с радостью и без прикрас высказал ей всё, что о ней думаю. Но Ильинична…
– Альбина права, – моя помощница неожиданно высвободила свою руку.
Права в чём? Она что, решила уйти и оставить меня с этой? Но я зря беспокоился, Ильинична встала напротив меня, отрезав Альбине все подходы. Ловко, однако. Что она задумала?
– Расслабимся на мягких диванах, выпьем пару коктейлей, – заботливо поправляя галстук, продолжала она, даже не представляя, как мне нравится её предложение. В душе я улыбался. Нет, почти ликовал. Едва она сложила руки на моей груди, я притянул мою заботливую помощницу к себе и склонился над её лицом.
– Чтобы расслабиться, мне нужна только ты. – как же приятно говорить правду. – Но если хочешь, пойдём в лаунж. Хотя я с гораздо большим удовольствием поднялся бы наверх, – и крепче прижал желанное тело к себе, буквально сминая его в своих объятиях. В глазах Ильиничны промелькнуло что‑то одновременно похожее на страх и предвкушение.
Она стояла, упираясь в меня руками и временами теряя дыхание, словно бежала куда‑то. Она была так близко, что уже сейчас могла почувствовать моё дыхание. Ещё чуть‑чуть и я приму благословение её губ. Я чувствовал, как она трепещет в моих руках, словно птица, пойманная в клетку. Спасти меня хотела, а кто тебя теперь спасёт?
– А вот и голубки! – раздался рядом звонкий голос. Оксана! Да чтоб её! Как не вовремя. Почувствовал, как Ильинична расслабилась в моих руках. Ничего, это только небольшой перерыв. Я уже чувствую, что ты моя. – Всё никак друг от друга оторваться не можете?
Я разжал объятия, но самую малость, достаточную для того, чтобы Ильинична смогла нормально смотреть на Оксану.
– Привет, Оксана, рада тебя видеть. – искренность, с которой она поприветствовала Оксану, поражала.
– Привет, а куда это вы… Детка! – Оксана, наконец, заметила Альбину, – Ты либо гардеробом ошиблась, либо адресом, – смерила взглядом. – В таком платье только столбы в Равале[1] подпирать.
Альбина хотела что‑то ответить, но не нашлась. Вряд ли она знала, что такое Раваль и с чем его едят, но смысл Оксаниных слов был понятен.
– Мы в лаунж собрались. – решил ответить на почти заданный вопрос. – Присоединишься?
Это была провокация, я ждал реакцию Ильиничны. И получил её. Она заёрзала в моих объятиях, пытаясь высвободиться. Я мягко проскользнул ей подмышку и, прижимая руку к её груди, теперь крепко держал Ильиничну сразу в двух направлениях. В ладонь бешено отдавалось беснующееся сердце. Держа Ильиничну в своих руках, я понял, что сопротивляется только её сознание, тело же таяло от каждого моего прикосновения, жаждало очередного натиска.
– Вижу, вам и без меня хорошо. – рассмеялась Оксана. – А я лучше поищу себе компанию, которая будет сосредоточена исключительно на мне. – и, махнув нам на прощание, удалилась.
– Ну, так что? – теперь я мог выпустить Ильиничну из объятий. С наслаждением смотрел, как она пытается успокоить дыхание, стараясь, при этом, сохранять невозмутимый вид. – Пойдём пить коктейли?
Ну как, Ильинична, готова продолжить спектакль перед Альбиной? Я взял её за руку, и получил улыбку в ответ. Даже виду не подала, что мои действия выходят за рамки обычной игры. Хочет доказать, что её нельзя выбить из колеи? Пусть доказывает. Она не понимает, что её хотят не выбить, а направить на нужный путь.
В лаунже завели светскую беседу, то есть говорили ни о чём. Я наслаждался вкусом любимого коньяка, Ильинична заказала C*** с апельсиновым соком, а Альбина хлестала игристое. Молодые официанты, все без исключения парни, разносили напитки и улыбались. Я понимаю, что у официантов работа такая – улыбаться. Чем больше улыбок, тем больше чаевых. Но улыбались они почему‑то исключительно Ильиничне. Хотя, конечно, мне это элементарно могло показаться.
– Пойдём, пересядем. – встал с места и потянул Ильиничну за руку.
– Куда? – она искренне недоумевала. – Здесь хорошо. – это как сказать. – И бар рядом, напитки не придётся ждать. – вот именно бармены и стали последней каплей.
– Я и вижу, что рядом. Те двое за барной стойкой вместо того, чтобы коктейли делать, пялятся на тебя.
– Мне им глаза выколоть?
– Хорошая идея. Глаза выколоть и ещё отрезать кое‑что не мешало бы. – Ильинична, конечно, пошутила. Зато я был абсолютно серьёзен.
Думал, что придётся долго уговаривать или даже силком утаскивать Ильиничну, но она смиренно встала и пошла за мной. Спасибо любвеобильным барменам, новое место оказалось гораздо более удачным. Если раньше втроём сидели на мягких стульях, то теперь Альбина разместилась в кресле, а мы с помощницей развалились на маленьком диване. Чем я не преминул воспользоваться.
Едва сели, проскользнул рукой между Ильиничной и спинкой дивана. Теперь я мог беспрепятственно обнимать её за талию, гладить бедро, класть руку на живот. Но старался не переусердствовать. Во‑первых, она могла просто сбежать от меня. Во‑вторых, я сам мог потерять контроль.
Я понимал, что Ильинична позволяет мне ласкать себя большей частью потому, что не хочет быть разоблачённой Альбиной. И больше всего я опасался, что Альбина быстро уйдёт. Мне нужно было время, чтобы желания тела Ильиничны одержали верх над загруженным ненужным хламом разумом. К счастью, Альбина уходить не собиралась.
Но, похоже, это совсем не устраивало мою помощницу. И она решила действовать. Я ждал, что она попытается разозлить Альбину, вынудить её уйти. Но то, что сделала Ильинична, стало для меня полной неожиданностью.
Она положила руку на моё бедро и её ладонь обожгла меня. Затем медленно провела рукой к колену, разгоняя огонь и пуская его в путь по всему телу. Каждая его клеточка отозвалась на её прикосновение. В штанах словно вырос вулкан, готовый в любой момент извергнуть лаву. Да что же она творит‑то! Нельзя так вести себя со здоровым мужчиной! Нельзя!
Заметил, как Альбина зло сузила глаза, но упрямо продолжала сидеть. Только теперь и я хотел, чтобы она ушла. Оставаться с Ильиничной в людном месте я больше не мог.
– Альбина, а ведь я должен тебя поблагодарить. – придётся действовать самому. – Если бы ты тогда не стала права качать и требовать больше того, о чём мы договорились, – Альбина начала бледнеть, до неё начало доходить, – мы бы с Ириной никогда не встретились. Только благодаря тебе, мы вместе.
И чтобы окончательно добить Альбину, я поцеловал Ильиничну в шею. Волосы, собранные наверх, позволяли увидеть, что это был не какой‑нибудь небрежный чмок, а наполненный настоящей страстью поцелуй. Но реакцию Ильиничны на мой поцелуй я ждал куда больше, чем реакцию Альбины. Да, это был не совсем то, о чём говорила старая испанка, но всё же…
[1] Раваль – район красных фонарей в Барселоне
