Ненавижу
Ещё чего! Что он там возомнил о себе?
– Позавтракала. А разве Оксана…
– Она уже уходит, – Оксана тем временем вернулась из ванной (что‑то уж больно быстро) и теперь собирала разбросанную по номеру одежду. – И так задержалась, – в его голосе появился холодный металл, и Оксана в разы увеличила скорость.
Когда я, заказав завтрак в номер, положила трубку, её и след простыл. Я тоже решила не задерживаться и направилась к двери.
– А как же список? – металл из голоса исчез. Но что он выражал, сказать было трудно. Одновременно слышалось и удивление, и насмешка.
Ничего не оставалось, как вернуться. Встала перед ним в ожидании, когда он соизволит передать мне этот проклятый лист бумаги. Дмитрий Олегович вернул руку из‑за спины и, всё ещё сжимая пальцами лист, поднял её у меня перед лицом.
– Ирина Ильинична, вам следует быть внимательней. Вы не видите того, что у вас под носом, – новая интонация в голосе. Никогда не слышала её раньше. Так сильно смахивает на сожаление.
Хотелось сказать что‑то остроумное в ответ, но ничего путного в голову не приходило. Поэтому я не придумала ничего лучшего, как выхватить у него список. Лист резким движением прошёлся по его пальцу, оставляя тонкий след. Рука дёрнулась от неожиданной острой боли.
Округлив глаза, я смотрела, как на пальце собирается кровь, вырастая на нём алым бугорком. Надо срочно зажать рану. Но чем? Под рукой ничего не было – ни ватки, ни платка, ни полотенца. Разве что…
Я, наверное, обезумела, раз сделала это. Что меня так заставило поступить? Чувство вины? Не знаю…
Всего секунда размышлений, поиска решения, мешанина мыслей и чувств. Всего секунда, и мои губы прижались к его руке. Закрыв глаза и чуть приоткрыв рот, прижала губы к ранке на пальце. Языком убрала выступившую кровь и замерла в ожидании, когда прекратится доступ воздуха.
Раздался стук в дверь, принесли завтрак, заставив меня резко отпрянуть от шефа.
Хотелось крикнуть: «Open![1]», но голос внезапно осип. Поэтому я поспешила к двери. Впуская официанта с тележкой в номер, обернулась на шефа, но его уже не было. Только на ковре одиноко лежал список покупок. Подобрав его, я покинула номер вместе с официантом.
8
Пробежалась глазами по списку и поняла, мне одна дорога – в la Boqueria. Mercat de la Boqueria на Ла Рамбла грозился лишить меня чувства времени. Более двух с половиной тысяч квадратных метров затягивали в себя как трясина. Думала, что рано утром посетителей будет мало, но я ошиблась. Туристы толпами шли поглазеть на рынок, но едва оказавшись здесь, становились уже не просто посетителями.
Я не знаю, кто бы смог удержаться и уйти отсюда без покупок. Овощи, фрукты, сыры, хамон и морепродукты, абсолютно всё хотелось купить и попробовать. Голова кружилась от изобилия продуктов и зависших в воздухе запахов. Я держалась за список заказов как за спасательный круг, не дающий мне утонуть в покупках и ограждающий меня от лишних непомерных трат.
Конечно, можно было бы выбрать рынок и подешевле, но в списке под номером один у меня значился хамон, а тут он был, несомненно, самый лучший. Конечно, выбрать для себя тот же самый хамон, что и шефу, я позволить не могла, но и менее дорогие сорта были обалденно вкусными.
И всё же оказалось, что я пришла на рынок вовремя. Ближе к обеду на рынке стало не протолкнуться. Возле прилавков толпился народ, кафешки были битком забиты. Поняв, что спустя три часа, проведённых на la Boqueria, мне всё же пора уходить, а забрала пакеты с покупками вышла на Ла Рамбла.
После шумного рынка оживлённая улица показалась тихим парком. До четырёх часов было полно времени, которые я могла потратить на прогулку по городу, но с достаточно увесистыми пакетами ноги не шли даже в отель. Ладно, сейчас вызову такси, оставлю покупки в номере и потом уже прогуляюсь.
– Ирина! – я обернулась на голос. Кто бы это мог звать? Или это не меня?
В мою сторону спешила пожилая чета – мои соседи из самолёта. За ними быстрым шагом шёл молодой человек, худой и в очках. Странно, я их внука иначе представляла. Гузель Асхатовна отличалась добротной комплекцией, да и Рустема Шакуровича щупленьким назвать было нельзя.
– Ирина, как же мы рады тебя видеть, – я тут же попала в горячие объятия Гузель Асхатовны. – На рынок ходила? – она внимательно посмотрела на мои пакеты. – Тяжело, наверное. Вадим, не стой, помоги, – пакеты тут же перекочевали Вадиму в руки.
– Давай, рассказывай, как ты? Где твой начальник? Это он тебя так нагрузил? – взгляд Рустема Шакуровича был грозен.
– Нет, – поспешила заверить его. – Не совсем. Тут и моё тоже есть. Трудно было устоять, – я заметила, что Рустем Шакурович вглядывается в толпу, пытаясь понять, кто из прохожих мой шеф. – Дмитрий Олегович на встречу уехал. Недалеко от Салоу. А я вот по магазинам хожу. Ходила, можно сказать, я всё купила и до четырёх абсолютно свободна.
– Вот и прекрасно! – Гузель Асхатовна радостно всплеснула руками. – Пойдём, посидим где‑нибудь, поболтаем, а потом Вадим отвезёт тебя в гостиницу, – и, схватив меня за руку, потащила куда‑то.
Оказывается, за те несколько часов, что я была в Испании, я успела соскучиться по нормальному человеческому общению. Потому что общение с генеральным было далёким от нормального, а именно оно было практически единственным для меня в последнее время.
Я боялась, что la Boqueria украдёт у меня чувства времени, но я здорово ошибалась. Если бы Вадим не напомнил мне, что нам пора ехать, на звонок шефа я ответила бы в километре от гостиницы.
Но мои друзья не спешили со мной прощаться.
– Значит так, как освободишься – сразу звони, – давала ЦУ Гузель Асхатовна. – Вадик прогуляет тебя по городу и пофотографирует…
– Ну, зачем? Не стоит, – попыталась я возразить, но меня не желали слушать, лишь раздражённо отмахнулись.
– Не спорь! Он всё равно сегодня работает с нашими молодожёнами, вот ты с ними заодно и прогуляешься. Уверена, наши голубки будут только рады тебя видеть.
Спорить, действительно, было бесполезно, да и не особо хотелось.
Вадим, как мне и обещали, довёз меня до гостиницы. Обменявшись с ним номерами телефонов, я поднялась наверх. Разделив покупки на свои и шефа, села в ожидании звонка. Примерно в половине пятого раздался звонок. Звонил шеф.
– Да, Дмитрий Олегович.
[1] Открыто!
