Неодолимая сила обстоятельств

Все складывалось удачно. Алина в связанной его мамой лыжной шапке была волшебно красива своей юной свежестью. Даже погода была на его стороне – накануне метель навалила снега, как будто зима только вступила в свои права, а солнечный день и лёгкий морозец создавали непередаваемое настроение, которое бывает только зимой. Сначала вся детвора – и старшие, и младшие – устроили в сугробе большую кучу‑малу. Потом принялись носиться по двору в догонялки, одновременно от души осыпая друг друга градом снежков. Кирилл не мог налюбоваться на Алину: девушка разрумянилась, кокетливо выглядывающие из‑под шапочки косы разметались, из полуоткрытых алых губ звучал задорный весёлый смех.

Кириллу казалось, что Алинка смотрит на него призывно, поощрительно. Потому он, преодолев свою робость, взял девушку за руку.

– Пойдём, погуляем?

– Ага, сейчас, только малых пристроить надо, – ответила Алина.

И принялась деятельно организовывать лепку снеговика. Вскоре Маша с Артёмом настолько увлеклись процессом, что и не заметили, как Алина и Кирилл, взявшись за руки, скрылись за углом дома. Оставшийся не у дел Данил пошёл к отцам – помогать жарить мясо на углях, словом, заниматься настоящим мужским делом. С малышнёй было неинтересно ему, а взрослеющие Алина и Кирилл его самого считали ребёнком.

– А, Данила‑мастер пришёл к нам, мужикам! – Саша был доволен, что сын пришёл помогать, он хотел воспитать из него настоящего мужчину. – Ну давай, присоединяйся.

А тем временем пара голубков прогуливалась вдоль дома и мило разговаривала обо всяких пустяках. Кирилл и боялся объясниться, и хотел. Наконец решился – увлёк Алинку за баню и прижал спиной к срубу. Девушка не сопротивлялась, а стояла, ждала. Их лица были близкоблизко, Кирилл неотрывно смотрел то в глаза, то на призывно полураскрытые губы.

Но когда он неловко попытался поцеловать девушку в алые губы, из них вдруг раздался звонкий смех:

– Мы будем, как наши папа с мамой? Да?

– Как это? – юноша был раздосадован и ничего не понимал.

– А так! Любовники это называется.

– Мой папа и твоя мама? Врёшь! – у парня рухнул мир.

Только что такое милое лицо Алинки теперь показалось ему омерзительной гримасой.

– Я сама их видела в маминой спальне, голых. – Лицо девочки и впрямь исказила гримаса, он ненавидела сейчас себя за то, что говорит это Кириллу. – Я потому и не хотела разговаривать с тобой. Я не должна была это тебе говорить, маме обещала. Но я подумала, что прежде чем у нас с тобой что‑то случится, ты должен узнать про наших родителей.

Она говорила, а перед её глазами стояла картина того страшного дня, когда она узнала жестокую правду.

Мама кричала и уговаривала, сулила всяческие блага за молчание и угрожала, рыдала и умоляла, уверяла, что это было случайно и лишь один раз, просила прощения у дочери. И Алина сдалась, ведь она была ещё ребёнком и любила свою маму.

– Когда? – спросил Кирилл, хотя уже знал ответ.

Юноша и был в шоке, и почему‑то поверил сразу.

– После днюхи у тёти Сани. Мама говорит, что это один раз было и вышло случайно.

– Мама! – передразнил Кирилл и выдал: – Мой папа – хороший. Он никогда не стал бы обманывать маму. Это все твоя мама! Мужиков она любит. Вот и затащила папу. Шлюха она! И ты такой же будешь. Все вы шлюхи! – последние слова он выкрикнул прямо в лицо Алине.

«БАХ!» – искры посыпались из глаз Кирилла.

– Это тебе за маму!

«БУМ!» – прилетело с другого бока во вторую щёку.

– А это тебе за меня! – отозвалось Алининым голосом. – Дурак!

Когда Кирилл открыл глаза, Алины не было, только щёки горели от двух её пощёчин.

 

* * *

 

– Кирюха! – окликнул отец, увидев выходящего из‑за угла сына. – Пойдём к нам, мясо поможешь жарить. И дров для камина ещё нарубить надо.

– Не хочу!

– Как не хочешь? – Рома опешил и почувствовал, как в нём начинает закипать и подниматься волна. – Почему?

– Потому! – ответил сын, явно нарываясь на конфликт. – Не хочу и всё!

– Да ты!.. – волна возмущения захлестнула Ромку, и он, забыв всякую педагогику, пошёл на сына.

Единственного средства, способного утихомирить Романа – Ксюши, рядом как раз не было.

Не дойдя пары шагов до сына, он был остановлен вопросом в лоб:

– Пап, а вы с тётей Леной любовники?

Роман смешался. Он тысячу раз в уме прокручивал разговор с женой, а приходится оправдываться перед сыном.

– Знаешь, сынок…

– Значит, правда! А я, дурак, думал… – в глазах Кирилла было такое отчаяние, что Роману до слёз было жалко сына.

Какие слова‑то подобрать?

– Сынок, я люблю только маму. А там было всего один раз, случайно… И больше не будет. Клянусь! Давай побережём маму, не будем её расстраивать, договорились?

Губы мальчика задрожали, лицо исказила гримаса:

– Я думал – мой папа самый честный, самый лучший. А он… обычный. Ты же сам учил меня не врать, быть честным перед людьми!

По лицу Кирилла, уже ничем не сдерживаемые, текли слёзы.

– Кирилл!.. Сын!..

– Я её так любил!.. А ты с её мамой… Я теперь даже смотреть на неё не могу, брезгую.

– Сынок! Кирюша!..

– У‑у‑у, ненавижу!

Бросив в лицо отцу это страшное слово, Кирилл побежал к высоким кованым воротам с калиткой, намереваясь уйти куда глаза глядят.

 

Глава 9

Алинка