Неоновый ад

Помощник Сатоши и сопровождающие его охранники сгибаются в поклоне президенту дзайбацу, разворачиваются и поспешно выходят из зала «Шори». Сатоши бросает взгляд на доктора Сузуки и впервые обращается к ней:

– Благодарю вас, доктор. Хорошего вечера.

 

4

Свинцовые тучи окружили Цюрих, обещая долгожданную прохладу после дождя. Правительство города запретило строить в центре и окрестностях здания этажностью выше семи ещё в девятнадцатом веке, потому кластер «Евромедицины» располагается в пригороде. Два одинаковых стеклянных небоскрёба, связанных между собой несколькими коридорами на разных уровнях, трёхэтажная клиника площадью в восемь километров и четыре биомедицинских центра, проход куда осуществляется исключительно по скану сетчатки глаза и зашитого в кисть руки чипа.

«Евромедицина» – первая невоенная корпорация, основанная Содружеством Европейских Государств в 1994‑м году. Германия, Франция, Финляндия и Швеция выступили бенефициарами на первом этапе создания крупной корпорации, а штаб‑квартиру было решено организовать в Цюрихе, Швейцария, так как нейтралитет Швейцарии позволяет поддерживать нейтралитет и в самой корпорации. Медицинские технологии, различные виды лечения, производство оборудования являлись основными направлениями корпорации на протяжении десяти лет, однако когда в 2004‑м «Евромедицина» вышла на триллионные обороты в квартал, в основном благодаря сотрудничеству с Израилем, Северной Америкой и Новой Россией, а также независимыми городами на их территории, новый совет директоров принял решение расширить спектр услуг, предоставляемый корпорацией. Были построены медицинские лаборатории, где специалисты не только изучали болезни и вирусы, синтезировали вакцины и лекарства, но и активно работали над созданием новых биологических организмов. Пересмотрена была и система страхования жизни. Крупные клиенты по всему миру за шестизначную сумму евротокенов в год получали не просто страховку, а персональную службу оперативного реагирования. Где бы вы ни были, что бы с вами ни произошло, спецслужба «Евромедицины» окажется рядом с вами в течение восьми минут. Так говорили рекламные слоганы, и это было правдой в большинстве случаев.

Спустя десятилетия «Евромедицина» разрасталась, открывала новые филиалы и принимала участие в проектах совместно с другими корпорациями. Многие пытались конкурировать, но корпорация поглощала молодые компании, не дав им возможности даже выйти на первый раунд инвестиций. А если кто‑то не был поглощён медицинским гигантом, то большинство активов таких компаний принадлежали «Евромедицине». Были случаи, когда небольшие стартапы отказывались от денег, предлагаемых переговорщиками «Евромедицины», и после отказа смелых руководителей компаний никто не видел, а стартапы банкротились. Конечно, прямой связи ни европол, ни локальная полиция никогда не находили.

В кабинете на последнем этаже северной башни Энрике Торрес, этнический испанец около пятидесяти лет, с аккуратной короткой причёской, в которой пробивалась седина, и не менее аккуратной эспаньолкой, рассматривает отчёты за квартал на прозрачном голографическом экране. Вице‑президент корпорации «Евромедицина» улыбается уголком рта, наблюдая за приростом показателей по нескольким направлениям, победно потягивая импортированный из Ампир‑сити синтезированный тоник. Его отвлекает входящий звонок из Парижа, номер зашифрован, но он знает, кто беспокоит его в рабочее время, так как зашифрованных номеров у него два, и один из них принадлежит Себастьяну Перри, президенту «Евромедицины». Он принимает вызов, на голографическом экране появляется женщина лет тридцати, секретарь президента корпорации. Брюнетка с аккуратным каре вытирает красные от слёз глаза.

– Господин Торрес, – на выдохе произносит она, – это произошло двадцать минут назад.

Торрес сплетает пальцы рук, едва скрывая улыбку.

– Мои соболезнования, Тинни, я вступаю в должность немедленно. Попросите PR‑службу связаться со мной через пять минут, и пусть пришлют все подготовленные некрологи. Пресса наверняка уже что‑то пронюхала, так что времени у нас мало.

– Хорошо, господин Торрес, – согласилась секретарь. – Господин Торрес?

– Да?

– Два часа назад господину Перри пришло сообщение от Ричарда Спенсера. Он пригласил господина Перри на очную встречу в Ампир‑сити в конце этой недели.

– Цель?

– Проект «Вавилон».

– Я услышал вас, Тинни, ответьте согласием, но сообщите, что на встрече буду я. По понятным причинам.

– Хорошо, господин Торрес.

Женщина исчезает с экрана, Торрес достаёт из внутреннего кармана пиджака смартфон и отправляет сообщение второму зашифрованному адресату:

 

Получил грустные новости. Я готов, держите в курсе.

 

5

Пресс‑комната «Евромедицины» наполнилась репортёрами в течение сорока минут после официального объявления о смерти Себастьяна Перри. Несколько десятков журналистов не могли попасть внутрь и вынуждены наблюдать заявление Торреса на телевизионных экранах в холле. Энрике Торрес выходит на небольшую сцену, подходит к кафедре с логотипом корпорации и на родном испанском обращается к собравшимся:

– Дамы и господа, – встроенные в глазные импланты синхронные переводчики субтитрами отображают речь вице‑президента на нужном журналистам языке. – Сегодняшний день войдёт в историю корпорации «Евромедицина» как тёмный. Сегодня нас покинул человек уникальный, и все мы скорбим о его утрате. Себастьян Перри прожил долгую, продуктивную, интересную жизнь. Семь лет назад никто в совете директоров не мог поверить, что человек такого почтенного возраста может не только возглавлять корпорацию, но и вести её к новым вершинам. Себастьян Перри показал нам, как мы ошибались. Он принял управление в один из самых тяжёлых моментов, когда бушевала эпидемия NOVA‑237. Благодаря поддержке господина президента миру удалось не только победить это проклятие за три года, но и создать вакцину, которая навсегда убережёт наших детей от этой чумы двадцать второго века. Себастьян Перри много работал, но не забывал и о простых человеческих чувствах и эмоциях. Он мог подойти к любому из нас, похлопать по плечу, рассказать анекдот, и от общения с ним на душе становилось теплей.

Я не могу представить, каково сейчас его родным и близким. Все мы надеялись, что импланты помогут победить его недуг, но, к сожалению, иногда мы слышим эту страшную фразу: в вашем случае медицина бессильна.

Он боролся до конца, несмотря ни на что. Он улыбался каждый день, и даже сегодня, лёжа на больничной койке, он рассказал своей праправнучке сказку, которую ему рассказывала когда‑то давно его мама.

Мир потерял не только гениального врача и управленца. Мы все потеряли отца, о котором многие мечтали. Заботливого старшего наставника. Человека уникального, порядочного, доброго.

Покойтесь с миром, господин президент. Мы будем вечно хранить память о вас.