Неслучайная. Я тебя забуду
Я даже не задумываюсь, перед тем как ответить. Щеки заливает ярким румянцем, сердце ухает куда‑то вниз, сжимается до размеров теннисного мячика. Перед глазами возникает уже знакомый образ. Фантомный запах бьет по слизистой, оседая в груди невидимой пыльцой. И все вдруг становится таким понятным. Потому что его не встретила…
– Та‑а‑ак! – протягивает Лиза. – Ты имеешь в виду кого‑то определенного?
– Нет. Никого я не имею ввиду, – отвечаю, обижаясь. Вот почему она затеяла этот разговор именно сейчас? В толпе шумного вокзала. Да еще и рядом с Максом! Знает ведь, как я стесняюсь и все равно гнет свою линию. – Да и неважно это уже. Вон, твой поезд уже скоро отъедет, а меня мама ждет. Пока!
Я сбегаю. Хотя и говорю себе, что поступаю правильно. Выйду на воздух, отдышусь спокойно, успокоюсь. Просто побуду в тишине.
Да мало ли, что мне нужно сделать для себя!
– Олеся! Ну ты чего? Обиделась что ли? – голос подруг бьет в спину, аккурат между лопаток.
Поднимаюсь на вершину первого пролета и, не удержавшись, оборачиваюсь. Натягиваю на лицо улыбку и машу ей руку.
Пока, Лиза.
Пожалуйста, никогда не меняйся. И… спасибо, что была в моей жизни. Я тебя никогда не забуду.
***
Выхожу на привокзальную площадь и падаю на ближайшую свободную скамейку.
О чем я думаю? О чем я думаю, господи? – спрашиваю себя в сотый раз. И хоть ответа на этот вопрос у меня нет, я знаю, что не перестану о нем мечтать. Несмотря на то, что умом прекрасно понимаю – это безумие, очередная несбыточная мечта. Где он и где я? Смешно же!
Всего один раз увидела человека и теперь думаю о нем каждую секунду. Накрыло и все тут. Прям с головой. Чувствую, это – он, тот самый. Или… хочу это чувствовать?
Сердце грохочет. Бьется где‑то под горлом и будто запинается.
Медленно пытаюсь выровнять дыхание. Приказываю себе успокоиться.
Дыши, Олеся… Дыши! Иначе ведь даже мечтать о не сможешь. Делаю пару маленьких вдохов, сжимаю деревянное сидение и, закрываю глаза, подставляя лицо прохладному ветерку.
У нас в городе никогда не бывает настоящей зимы. Всегда тепло. Всегда сухо, несмотря на то, что до моря рукой подать. Никакой тебе зимней сказки…
Вздыхаю.
А где она, эта сказка?
Хотела бы я ее увидеть, один‑единственный раз… хотя бы одним глазком…
Сутки. Ровно столько прошло с моего прошлого визита в больницу. Ровно столько, как я пытаюсь привыкнуть, что это конец. Финальная глава моей жизни. Грустный эпилог без права на «хеппи энд»…
Голос тети Люды все еще звучит в ушах, затмевая все остальные звуки. Ее слова, как осколки льда, впиваются в истерзанное болезнью сердце. Пронзают насквозь.
Она не хотела, чтобы я их слышала. Впервые с тех пор, как мне был поставлен точный диагноз, она отказалась говорить со мной о результатах обследования. Конечно же, это не могло не напрягать. Еще тогда, сидя в кабинете своего лечащего врача и видя, какими взглядами она обменивается с мамой, я уже знала, что будет дальше.
Короткое: «Детка, принеси мне, пожалуйста, воды», брошенное Людмилой Андреевной, обозначило точку невозврата. Обратный процесс уже запущен. Об этом она хотела поговорить с мамой, поэтому решила избавиться от моего присутствия…
Впервые в жизни поступилась собственными принципами, наступила себе на горло и сделала это.
Я подслушала их разговор.
Осознанно. Сознательно. Зная, что ничего хорошего не услышу. Понимая, что уже никогда не смогу стать прежней. Но даже это меня не остановило. Скорее наоборот, прибавило уверенности.
Тогда, я поняла, что все. Не хочу жить в хрустальной колбе, закрытая от всех и всего. Какой смысл тешить несбыточные иллюзии, если за тебя уже давно все решено?
Я решила рискнуть.
Подошла к матовой стеклянной двери и залпом осушила всю порцию горькой правды, заботливо преподнесенной мне самой жизнью.
Три месяца…
Ровно девяносто два дня на все.
Если подходящий вариант так и не найдется, если мне не проведут эту чертову операцию… неизвестно, в какой именно момент мое сердце перестанет работать. Протянет ли до конца третьего месяца?
– Пойми, – Людмила Андреева стояла рядом с мамой и заботливо сжимала ее напряженные плечи, – я делаю все, что в моих силах. Да, у Олеси очень редкая группа крови. Не так легко найти донора с четвертой отрицательной, но не невозможно! Тем более она у нас молодая, сильная девушка. Она справится, Мариш. Мы обязательно что нибудь придумаем, – голос ее дрогнул, стал тише. Она не верила! Не верила ни единому своему слову. Впрочем, как и мы с мамой.
– Не нужно, – впервые в жизни я слышала в мамином голосе столько горечи. Кажется внутри нее что‑то сломалось, и она перестала быть прежней, сильной и могущественной, Марией Леонидовной. Она… сдалась. – Не надо мне лгать, Люд. Мы обе прекрасно понимаем, что у моей дочери очень слабое здоровье. С самого ее детства я только и делаю, что борюсь со смертью! Она преследует Олесю по пятам. Не дает нам покоя. Мы уже перенесли одну неудачную операцию. Боюсь, вторую моя девочка просто не переживет…
В тот момент сломалась и я.
Не выдержала.
Не могла больше слушать.
Поэтому, выхватив из кармана джинс смартфон, набрала смс, что якобы мне нужно сходить с Лизой по магазинам, и сбежала.
Знала – они будут врать. Начнут кормить обещаниями и заверениями о том, что если следовать инструкциям, вовремя принимать таблетки и соблюдать режим, то все будет хорошо. Их ложь опутает нас липкой клейкой массой, перекрывая дыхательные пути, и разъедая души.
Желание защитить меня, уберечь от очередного стресса, подтолкнет обеих к тому, что они сделают нам только хуже.
Потому что ни одна сладкая ложь не спасет человека от неминуемого падения со скалы правды!
Однажды, им все равно придется сказать правду. Но будет уже слишком поздно.
Глава 7
Краем глаза наблюдаю за мамой, пока внушительных размеров черный внедорожник мчит нас к месту назначения.
