Ничего cвятого

– Наконец‑то… – выдал Жорж, когда Антуан прикрыл за собой дверь и уселся на стул рядом с Мари Беллучи. Ну, конечно, какое там «доброе утро», «слава Иисусу Христу» или хотя бы «привет». Антуан хотел было отпустить какую‑нибудь колкость по поводу плохого настроения обера, типа «вечный недотрах» или что‑нибудь в этом роде, но в присутствии Владыки решил обойтись без вопиющего нарушения субординации.

– У меня выходной так‑то…

– Уже нет.

– Да понял я, понял… – Антуан откинулся на спинку стула и выжидающе посмотрел на начальника. – У нас серьезные проблемы, да?

– Скорее, совокупность проблем, – обер‑инквизитор скорчил гримасу отвращения, точно проглотил чужой гнойный плевок. – Я тебя пригласил, поскольку последние три года ты занимался разработкой верхушки «Детей Виноградаря», верно?

Антуан неопределенно повел плечами. Разрабатывал – громко сказано.

– Пытался. «Дети Виноградаря», как и любая другая секта Большой Восьмерки, не отличаются открытостью и большой любовью к неофитам.

– Разумеется. Но в любом случае вряд ли кто‑то знаком с сектой лучше тебя.

– Если мы говорим о парижском отделе, то… да, наверное.

– Хорошо. Можешь вкратце описать учение «Детей Виноградаря», иерархическую структуру и главарей секты?

– Без проблем. – Антуан быстро пробежался по экрану планшета, вытаскивая наружу нужный файл. – «Дети Виноградаря», радикальная протестантская ячейка кальвинистского толка. Образовалась чуть больше сорока лет назад, когда Ричмонд Бауэр, шотландский пастор и член совета объединенной пресвитерианской коллегии, контролирующей более восьмидесяти процентов реформаторских церквей Шотландии, решил, что его коллеги сдают позиции, отказываясь от решительных мер в борьбе с папистами, то есть нами. Сорок лет назад, 10 июля, ровно на годовщину рождения Жана Кальвина, на съезде пресвитеров коллегии Ричмонд произнес пламенную речь под названием «Вы будете в аду!», где обличал пресвитеров в «потакании Вавилонской блуднице, заигрывании с сынами Иуды и поклонении престолу Сатаны». Руководители пресвитерианской коллегии и сами не сахар, однако подобного терпеть не стали. В тот же день Ричмонда исключили из совета, а на следующий день отлучили от церкви с пожизненным запретом на пресвитерскую деятельность. Бауэра, как и его сторонников, подобный расклад по понятным причинам не устроил, и они создали собственную структуру, назвав себя «Детьми Виноградаря». Понятно, что под Виноградарем они подразумевают Бога, потому буквальный перевод ни много ни мало – «Сыны Божьи». Учение секты до банальности простое: человек – ни на что не способное дерьмо, Бог – суверенный Владыка, по Своей воле отправляющий одних на вечные муки, а других на вечное спасение, ну и в том же духе…

– Классический кальвинизм?

Улыбнувшись, Антуан покачал головой.

– Только на первый взгляд. При ближайшем рассмотрении становится понятно, что Ричмонд Бауэр довел и без того безумное учение Кальвина до крайнего абсурда. Так он заявляет, цитата: «Вера ничего не добавляет, кроме опыта оправдания… Оно полностью совершается в замысле Бога, без факта или рассмотрения веры; человек в той же мере оправдан и признан Богом праведным и до, и после его веры, так как его оправдание не зависит от нее».

– Другими словами, вера совсем не является причиной спасения? – архиепископ чуть подался вперед, заинтересованно смотря на инквизитора.

Антуан согласно кивнул.

– Верно. В богословии Бауэра вера не может сама по себе спасти кого‑то, поскольку вечное оправдание предшествует вере и является продуктом уже полученного оправдания. Кроме того, Ричмонд заявляет, что Христос умер только для избранных. А в довершение ко всему он разработал концепцию грехопадения, где все сводится к намеренному постановлению Бога – то есть сам Бог постановил совершить грех. Это если вкратце об отличиях учения Бауэра от классического кальвинизма.

Насчет иерархии – во главе «Детей Виноградаря» стоит пастор‑учитель, имеющий неограниченный функционал как в морали, так и в учении. Он избирается на пожизненный срок и является фактическим руководителем каждой из церкви секты. Понятно, что один человек попросту не в состоянии управлять столь обширной сетью, потому в помощниках у него находится «круг десяти», куда входят его ближайшие сподвижники, помогающие лидеру секты в управлении.

– Насколько обширна сеть «Детей Виноградаря»? – новый вопрос от архиепископа. Похоже, его серьезно заинтересовала деятельность секты.

– Наибольшая численность последователей отмечена в Шотландии, Ирландии и Англии – по понятным причинам. Однако ячейки они имеют практически в каждом уголке Империи. Приблизительная численность адептов секты, а когда мы имеем дело с кем‑либо из Большой Восьмерки, мы можем говорить лишь о приблизительных цифрах, около восьмидесяти тысяч человек.

– Серьезная сила…

– Не самая большая в Восьмерке, но одна из самых воинствующих. Ричмонд Бауэр был последователен в своих убеждениях, потому «Дети Виноградаря» сразу же после учреждения секты объявили Священную войну Святому Престолу. Поначалу, ввиду ограниченности как людского ресурса, так и финансового, они не были особо заметны, но вот пять лет назад, когда на смену Ричарду Бауэру пришел новый пастор‑учитель Данте Пеллегрини, секта стала куда активней, за очень короткий срок превратившись в серьезную террористическую организацию.

– Личность нового лидера поспособствовала столь бурному росту? – архиепископ сделал пометки в своем планшете.

– Хороший вопрос… – Антуан криво усмехнулся. – Дело в том, что о новом главе «Детей» нам известно слишком мало. При Данте Пеллегрини секта вышла на новый уровень секретности. Только один факт того, что за последние пять лет мы так ни разу и не вышли на его след, думаю, о многом говорит. Касательно же причин бурного подъема «Детей Виноградаря» – вряд ли катализатором послужила личность самого Данте.

– Если дело не в нем, тогда в чем же? – на этот раз вопрос прозвучал не от архиепископа, а от его секретаря.

– Ответа у нас нет, поскольку секта ушла в абсолютное подполье. Тем не менее некоторые выводы мы можем сделать. Один из них – за «Детьми Виноградаря» стоят внешние, куда более серьезные силы.

– Какие?

Антуан развел руками. Если бы он знал ответ на этот вопрос, давно был бы уже инквизитором первого ранга, да еще и с особыми полномочиями.