Ничего cвятого
Педро подобный взгляд за последние полгода видел десятки, если не сотни раз, и если поначалу ощущал внутри себя дикий дискомфорт, то теперь не чувствовал ничего, кроме раздражения. Перед ним сидит враг Церкви. Человек, который, сначала выбрав путь служения Господу, сознательно сошел с него. И ладно, если бы речь шла только о его душе – так нет, потащил в ересь тысячи других людей, обрекая их на вечные мучения.
– Правда? – Педро чуть подался вперед. – Отсюда давай поподробней…
Лютер непонимающе уставился на обвинителя. Инквизитор досадливо поморщился.
– Не понимаешь?
Реформатор отрицательно мотнул головой.
– Я тебе не верю, – каждое слово Педро произнес раздельно и максимально твердо. – У тебя есть лишь один шанс сохранить свою жизнь – признать свои заблуждения и покаяться.
Лютер промолчал. В протоколе, составляемом секретарем, позже так и будет указано: «Обвиняемый не дал ответа».
– Как так вышло, что, приняв монашеские обеты, ты перестал верить в божественность Христа?
Глаза обвиняемого полезли на лоб. Он даже дернулся на стуле, и дознавателю пришлось положить руки ему на плечи, усаживая обратно.
– Ложь! Я никогда не отрицал божественную сущность Спасителя!
– Однако твое учение явно говорит о заблуждениях Христа. Если же Христос заблуждался, то, следовательно, либо Бог может ошибаться, либо Христос не является Богом.
– Ложь! – теперь уже куда громче выкрикнул Лютер. – Это наглая ложь!!!
– Кроме того, ты заявляешь о прямом союзе Христа и Сатаны, тем самым попирая Евангелие и Его крестные муки…
– Все не так! – Реформатор вновь попытался вскочить на ноги, и на этот раз экзекутор не был к нему столь мягок. От удара по шее экс‑монах взвизгнул, точно подвешенная над углями свинья. Хотя если брать во внимание внешность, обвиняемый мало чем отличался от грязного животного – такой же жирный, потный и вонючий.
– Разве? – Педро наклонился, внимательно всматриваясь в лицо еретика. – Разве не Христос является главой Церкви? Ты же называл Церковь «вавилонской блудницей», преемника Петра «антихристом», а саму Римскую кафедру «престолом Сатаны». Если же Христос возглавляет блудницу, сидящую на престоле Сатаны, то кем Он сам является, как не союзником дьявола?
– Вы сознательно извращаете мои слова! – голос реформатора задрожал. Кажется, только сейчас до него начала доходить вся серьезность обвинений. – Я предавал словам совсем не тот смысл, который вы туда вкладываете!
– Нет, – Педро улыбнулся, качая головой. Конечно, теперь брат Иуды попытается выкрутиться, извернуться, точно змея, скинуть свою шкуру, вот только он, Педро Николас, не позволит врагу Христа нанести еще один удар по и так израненному телу Спасителя. – Тут есть лишь два варианта: либо, принимая во внимание твои высказывания, мы признаем Христа главой блудницы, сидящей на престоле Сатаны, а преемника, апостола Петра, антихристом… Либо, – инквизитор поднял вверх указательный палец, – придется признать, что Христос не является главой Церкви! И вообще, Церковь не есть Тело Христово! – Педро вновь улыбнулся, смотря в расширившиеся от ужаса глаза еретика. Он все прекрасно понял. – И то и другое ересь. Поэтому у тебя остается лишь один вариант – покаяться.
Лютер промолчал. Снова.
– Кроме того, ты сознательно сбиваешь детей Божьих со спасительного пути, запрещая приступать к Таинствам и разрешая им грешить без какой‑либо подотчетности, тем самым обрекая их души на вечные мучения! Очень похоже на работу Сатаны, не находишь?
– Ложь! – немецкий реформатор поджал губы.
– Обвинение священнослужителя, коим я являюсь, в преднамеренной лжи – это еще одно преступление! – Педро сокрушенно покачал головой. – Я зачитаю отрывок из письма, которое ты написал своему другу, еще одному еретику, Филиппу Меланхтону[1]: «Будь грешником и греши сильнее, но при этом веруй и радуйся во Христе, который есть Победитель греха, смерти и мира. Довольно, что мы признаем Агнца, уничтожившего грехи мира; от Него не удалит нас грех, хотя бы мы тысячу раз в день прелюбодействовали или умерщвляли», – инквизитор отложил письмо и насмешливо глянул на вмиг посеревшего лидера Реформации. – Ничего нет тайного, что не сделалось бы явным, забыл? Так скажи мне, что есть суть этого письма, как не лицензия на грех?
Молчание.
Ищет оправдание?
Не найдет.
Тут лишь один выход – покаяние.
– Выходит, совращай чужих жен и еще не замужних женщин, убивай, кради, лжесвидетельствуй, нарушай хоть все десять заповедей тысячу раз на день, но главное – верь в Христа! Так, получается?
Лютер не ответил и в этот раз. Просто сидел, уставившись куда‑то в пол. Пылинки разглядывает, что ли? А может, пятна запекшейся крови? Второе куда полезней.
– Может, мне зачитать про твое отношение к евреям? Мы, конечно, сами не питаем теплых чувств к убийцам Спасителя, но ты пошел куда дальше, ведь так?
Молчание.
– Пожалуй, зачитаю. «…Проклятый гой, коим я являюсь, не может понять, как они ухитряются быть такими ловкими. Единственное объяснение, которое приходит мне в голову, таково: когда повесился Иуда Искариот, его живот лопнул, и все содержимое кишок вывалилось наружу. Быть может, тогда евреи послали своих слуг с серебряными блюдами и золотыми кувшинами, чтобы собрать экскременты Иуды. Затем они съели и выпили все это дерьмо и в результате приобрели такое острое зрение, что стали видеть в Писании то, что там не находили ни Матфей, ни даже сам Исайя, не говоря уже о нас, жалких гоях». Я ведь тоже не питаю любви к убийцам нашего Спасителя, тем не менее миссия Церкви во все времена оставалась одной и той же – спасти души. И не имеет значения, англичанин ли оступившийся, француз, испанец, мавр или еврей – через крещение мы спасаем всех! Почему же ты на таком скотском уровне ненавидишь евреев? Где же твои христианские добродетели? Скажем, любовь и милосердие?
Лютер даже глаз не поднял, продолжая хранить молчание.
– Глядя на все твои усилия по разрушению Церкви, на все твое учение, на все твои слова, я прихожу к единственному выводу, который может объяснить все совершенные действия, – ты заключил союз с Сатаной. Я ведь прав? – Реформатор никак не отреагировал. – Я знаю, что прав, но даю тебе шанс раскаяться и тем самым спасти если не тело, то хотя бы душу. Ты называешь Тело Христово блудницей, Папу антихристом, Святой Престол – престолом Сатаны. Ты призываешь людей совершать грехи, успокаивая их жертвой Христа; ты сбиваешь людей с пути, ведущего к спасению, лишив их церковных Таинств, – точно так же поступает и Диавол, желая погубить души верных. Скажи, как и когда ты вступил в сговор с темными силами?
Тишина.
[1] Филипп Меланхтон – немецкий гуманист, теолог и педагог, евангелический реформатор, систематизатор лютеранской теологии, сподвижник Лютера. (Здесь и далее примечания автора.)
