Ничего cвятого
– Где произошел ритуал? Кто его проводил? Кто еще, как и ты, работает в союзе с Сатаной против Церкви?
Молчание. Ни единого звука не вырвалось из уст заключенного.
– Брат, – Педро посмотрел на стоящего за спиной обвиняемого экзекутора, – готовь иглы!
Лютер, наконец, отреагировал: вздрогнул и умоляюще посмотрел на инквизитора:
– Зачем? Зачем это делать? Я ведь и правда невиновен в том, в чем вы меня обвиняете! Я невиновен! Я лишь хотел спасти людей…
– Призывая их грешить? – Инквизитору хотелось рассмеяться и заплакать одновременно. Как же Сатана обольщает сердца людей, после чего на черное те с завидной уверенностью говорят «белое». – Упорство в грехе есть еще один грех! Моя задача – спасти твою душу от адского пламени, а это возможно лишь в случае раскаяния!
В руках дознавателя тем временем появились две длинные иглы, и он вопросительно взглянул на начальника. Педро кивнул. Когда заостренные концы вошли под ногти пальцев левой руки заключенного, допросную огласил дикий вой, смешанный с плачем и ругательствами. Секретарем записывалось все, в том числе и новая порция богохульных слов типа «исчадие ада», «слуги сатаны» и все в том же духе. Инквизитор сокрушенно покачал головой: обвиняемый далек, очень далек от раскаяния. Лично он бы с радостью оставил того в своем упорстве на вечные мучения, но Церковь, несмотря на предательство, желает спасти каждого. Что ж, придется поработать, дабы вызволить душу несчастного еретика из цепких лап Сатаны…
Год 1545
Рим
Бельведерский дворец
Педро Николас прекрасно понимал, как легко разрушить все то, что они построили за последние полтора года. Если оглянуться в прошлое, то можно увидеть, какой колоссальный путь они проделали. Еще два года назад Церковь находилась едва ли не в руинах: число прихожан уменьшалось с пугающей прогрессией, в то время как число территорий, порывающих с Папским Престолом, напротив, увеличивалось. Казалось, катастрофа неизбежна, Церкви пришел конец, и этот процесс уже не остановить. Тем не менее у них получилось. Сейчас же перед ними стояла несколько иная, но оттого не менее значимая задача – сохранить полученный результат. Сделать это можно только одним способом – вопрос только в том, пойдет ли Папа на столь решительные шаги? Педро понимал: это его миссия – добиться положительного ответа. Как и тогда, полтора года назад.
Помимо него и Святейшего, в личных апартаментах понтифика находились кардинал Джанпьетро Караффа[1] и магистр возрожденного ордена Тамплиеров Лоренцо Эскобар. Последний как раз объяснял Папе расклад общих сил.
– Карл и Франциск[2] продолжают оттеснять уже немногочисленные войска протестантов. Карл полностью освободил Германию от последователей Лютера, однако те продолжают проявлять активность в Нижних Землях. Во время последней встречи в прошлом месяце Карл подтвердил намерение присоединиться к походу Ордена на Данию, чей король продолжает поддерживать еретиков, укрывая в том числе и ряд реформаторских лидеров.
– Что слышно от Генриха[3]? – Папа был уже слаб, потому Педро едва расслышал его вопрос.
– Он выражает полную лояльность Риму, а также всяческую поддержку созданной Конгрегации. Шесть месяцев назад мы отправили туда около сотни доминиканских монахов для внедрения структуры Конгрегации во всех крупных городах. Результат налицо. Надо сказать, Генрих уже жалуется на отсутствие свободных мест в тюрьмах…
– Ну, он не одинок… – усмехнулся кардинал Караффа. – Переполненные тюрьмы стали проблемой практически в каждом европейском городе. Ну, за исключением, может быть, Испании…
– Проблему надо решать, – подал голос Святейший, практически сразу зайдясь в хриплом кашле. Откашлявшись, он повторил: – Проблему надо решить и как можно скорее. Мы задерживаем и задерживаем еретиков, однако направить их обратно в лоно Церкви удается куда медленней, разве я не прав?
– Так и есть, Ваше Святейшество! – подтвердил кардинал Караффа, как раз и возглавляющий Конгрегацию. – На одного исправленного еретика приходится двадцать задержанных.
– При таком темпе очень… – Папа сделал специальный акцент на последнем слове. – …очень скоро у нас не останется ни мест, ни средств для содержания еретиков.
– Предлагаете всех отпустить, святой отец? – Педро уловил напряжение в голосе кардинала. Впрочем, их уловил и Святейший, поскольку устало откинулся на кресле, прикрыв глаза.
– Мы ведь преодолели точку невозврата, Джанпьетро… Церковь теперь крепка, как никогда ранее. Под знаменем Христа мы сумели объединить едва ли не всю Европу. Теперь нам не страшны ни Лютер, ни Кальвин[4], ни какой‑либо другой вольнодумец…
– Верно, – согласился магистр Тамплиеров. – Только с одним уточнением: такая ситуация стала возможна благодаря очищению христианского мира. Сейчас на свободе еретиков в разы меньше, чем в застенках. Многие бежали в восточные земли, многие к иноверцам, многих мы заключили под стражу – сейчас на свободе их не наберется и десятка тысяч. Для сравнения: в тюрьмах по всей Европе это число перевалило за сотню. Теперь представьте, как резко изменится баланс, если мы выпустим их на волю. Даже если они отрекутся от своих убеждений, раскаются в своих прегрешениях и вернутся в лоно Матери‑Церкви, мы не можем быть уверены в искренности их слов. А сил контролировать каждого еретика у нас попросту нет. Их слишком много.
– Я понял… – Понтифик вновь закашлялся, согнувшись в судорогах. – Я понял… Какое же решение вы предлагаете?
– Педро? – кардинал Караффа повернулся к священнику.
Педро мрачно улыбнулся. Именно с него началось восстановление Церкви – и именно на нем оно закончится. Кардинал Караффа это прекрасно понимал, как и магистр Эскобар. У Папы не остается выбора, как последовать их примеру.
[1] Джанпьетро Караффа – активный деятель Контрреформации. С 1536 года – кардинал. Был избран Папой Римским в 1555 году. До избрания Папой возглавлял верховный инквизиционный трибунал.
[2] В данном случае имеются в виду Карл V и Франциск I, император Священной Римской Империи и король Франции соответственно.
[3] Генрих VIII, король Англии.
[4] Жан Кальвин – выдающийся деятель Реформации и основатель кальвинизма.
