Ничего cвятого

– Верно! Каждый из вас, носитель католической веры, является хранителем рода человеческого! В тот момент, когда в своей душе кто‑либо из вас обнаружит зерно сомнения, когда жалость к родному брату‑еретику, или жене‑сектантке, или дочери‑ведьме коснется вашего сердца, посмотрите на Него! – Пабло вновь указал на экран, где крупным планом высветилось окровавленное лицо Христа в терновом венце. – Вспомните Его Крестный путь! Вспомните Его страдания! И задумайтесь – ради чего Он проживал мучения? Ради чего Он терпел насмешки? Ради чего Он принял смерть? Ответ, я думаю, знает каждый из вас. Во всяком случае, мое сердце хочет в это верить. Ради вас! Ради вас случился Крест! Ради вас и ради Церкви! И помните: против Дьявола существует одно‑единственное средство – это истинная католическая вера! – Инквизитор замолчал, обведя толпу изучающим взглядом. Кто‑то крестился, кто‑то молился, кто‑то плакал – проняло, похоже, всех. Вот и славно. Главное, не перестараться, так что пора заканчивать. – Итак, да будет это наставлением каждому и укреплением в вере, дабы Господь и Пресвятая Дева Мария милостивы были к душам грешников. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Закончив крестное знамя, Пабло сошел с кафедры, уступая место архиепископу. Хорошо, самая трудная задача на текущий момент выполнена. А учитывая, что сегодня воскресенье, дальше будет легче. Выходной у инквизитора – вещь, конечно же, весьма условная, но хотелось надеяться на лучшее. И Пабло надеялся.

 

Священная Католическая Империя

Франция, Париж

Бастилия Святого Антония

11:32

Антуан Дюбуа чувствовал себя отвратительно. Мало того, что поданный на завтрак кофе оказался холодным, а круассан сухим и безвкусным, так еще прямо во время еды раздался звонок, который ну никак нельзя было проигнорировать. Ладно, если бы звонил напарник, любовница или, на худой конец, духовный отец. Так нет же. На экране высветилось – «Жорж Мате». И без того паршивое настроение упало до уровня, откуда плинтус кажется Эверестом. Жорж Мате – новый обер‑инквизитор и по совместительству глава парижского подразделения Конгрегации Святой Инквизиции. Если прежний обер – спокойный старик, мечты которого сводились только к тому, как бы без серьезных заварушек досидеть до пенсии, – Антуана вполне устраивал, то новый был полной противоположностью, причем по всем параметрам, начиная от возраста и заканчивая характером. Вот и в это воскресное утро выходного дня звонок от обер‑инквизитора не обещал ничего хорошего. Так и оказалось. Жорж потребовал немедленно явиться в Бастилию, которая, помимо главной церковной тюрьмы, являлась еще и штаб‑квартирой Конгрегации. А что, удобно. Да, пришлось пристроить несколько новых корпусов, зато не нужно далеко бегать. Поймал еретика – и тут же в Бастилию, где на рабочем месте можешь закончить бумажную волокиту, написать рапорт, а затем спуститься вниз и начать допрос. И ведь никто не мог упрекнуть Антуана в недобросовестном отношении к работе. Нет, он любил то, чему посвятил жизнь, – разве есть на земле лучшее занятие, чем защищать Церковь? Лично для него ответ был более чем очевиден. Однако… Ну разве нельзя провести хотя бы свой выходной, не появляясь в Бастилии? Похоже, что нет!

Пройдя через широкий холл, отделанный сияющими, точно зеркало, мраморными плитами, Антуан остановился перед контрольным пунктом. Справа и слева находились стеклянные бронированные кабинки, в которых сидели мрачные громилы. Впрочем, это простых посетителей они одним своим видом вгоняют в многолетнюю депрессию, для него же они прекрасные спарринг‑партнеры в теннисе.

– Привет, Пьер! – Антуан махнул правой кабинке. – Гюстав! – левой кабинке.

Мрачные рожи агентов службы безопасности расплылись в довольных улыбках. Они махнули в ответ.

– Чего Жорж выдергивает меня в выходной? – Антуан приложил пластиковую карточку‑пропуск к темному дисплею сканера. По нему тут же побежала светло‑зеленая полоска. – Папу, что ли, застрелили?

Охранник в правой кабинке гоготнул. Гюстав же, и без того всегда мрачный, помрачнел еще сильнее. Ну да, при нем Папу трогать не стоит – такие шутки для него сравнимы с богохульством. Слишком уж консервативные у Гюстава взгляды, порой переходящие в самый настоящий фанатизм. Понятно, почему он занимает место охранника в холле, а не полевого агента.

– Да не‑е‑е… – протянул Пьер, лениво пережевывая жвачку. Этот не фанатик, но для оперативной работы слишком туп. – Святейший наш в полном здравии, назло всем врагам…

Сканер издал мелодичный писк, после чего на табло высветилась зеленая надпись: «Инквизитор второго ранга Антуан Дюбуа, уровень допуска – шесть, необходимо пройти второй уровень идентификации».

Да неужели? Ну, как скажете.

Приложить ладонь к экрану – система распознает отпечатки, затем пристроить глаза к сканерам – распознавание сетчатки глаза и напоследок – голосовой контроль. Итого четыре уровня защиты штаб‑квартиры парижского отделения Конгрегации. Не сказать, что безупречно. В том же Толедо – колыбели Инквизиции, или Риме – Цитадели материнского Ордена Тамплиеров, куда входит Конгрегация, защита в разы серьезней. Во всяком случае, так говорят. В Цитадели Антуан никогда не бывал, а Толедо посещал лишь раз, и то более десяти лет назад. Технологии же не стоят на месте.

Пройдя, наконец, контроль и махнув на прощанье охранникам, Антуан поспешил по длинному, плавно уходящему влево коридору, который заканчивался широкой лифтовой площадкой впереди и матовыми стеклянными дверьми с эмблемой Конгрегации в виде собаки, несущей в пасти горящий факел, справа. Двери вели в общий пункт управления Бастилией, а лифты на различные уровни: вниз, к тюремным, допросным и пыточным, и вверх, к основным подразделениям Конгрегации. Антуан служил в Контртеррористическом отделе, потому, когда створки лифта с мягким шелестом распахнулись, он нажал кнопку B‑7, что расшифровывалось до банальности просто – седьмой этаж. Именно там располагалось КТП – Контртеррористическое подразделение Конгрегации. Пришлось снова прикладывать палец для сканирования отпечатка и проводить пропуском по считывающей ленте – только после этого створки лифта закрылись, и мелодичный женский голос начал отсчитывать уровни.