Обыкновенный мир
Но в тот день он не мог забрать все с собой. Ведь это было купленное Жунье угощение. Даже если бы Шаоань сам заплатил за него, то все равно бросил бы его на столе, как горожанин, привыкший жить на широкую ногу. В конце концов, он был человек с образованием, нельзя было выставлять на посмешище свою неотесанность.
После еды они вышли на улицу. Он хотел поговорить с Жунье о зяте как можно скорее, но подумал, что ему следует подождать, пока она расскажет сперва о своих делах. Еще успеется.
Дойдя до переулка, который вел к школе, Жунье вдруг предложила:
– Только поели, пойдем погуляем за городом.
Шаоаню было неудобно отказать, но его мучило неприятное чувство неловкости. Ему казалось, что люди начнут думать всякое, увидев их вместе. Потом он сообразил, что никто в городе его не знает, – чего бояться? Они односельчане и вообще старые приятели, ничего страшного.
Они вышли из восточных ворот старой, полуразобранной городской стены, построенной еще при маньчжурах[1], и спустились по склону к речке, которая огибала город.
Едва освободившаяся ото льда река текла мощным, грязно‑желтым потоком. Под навесом скал на том берегу, куда не проникал солнечный свет, еще виднелись одетые легкой пылью сосульки. Но наверху, в излучине, персик уже розовел яркими цветами. На берегу из прошлогоднего сухостоя, как смутная надежда, проклевывались нежно‑желтые и бледно‑зеленые травинки. Между рядами ив в изумрудной дымке у дороги то и дело просверкивал быстрый абрис ласточки, похожий на маленькие ножницы. Откуда‑то с гор, трепеща на ветру, прерывистым звоном долетала девичья припевка:
Ох, когда весна придет, –
Лед растает, снег сойдет,
Заблестит рыбешка в речке,
Застучит мое сердечко.
Ты, дружочек дорогой,
Ты, дружочек дорогой,
Ты, дружочек дорогой, –
Ты дождись меня…
Шаоань и Жунье шли след в след по тропинке вдоль реки к верховьям. Яркий весенний свет одевал их тела и согревал души. Они молчали.
– Ты можешь помедленнее? – спросила наконец, вскинув смеющееся лицо, Жунье. – Я за тобой не поспеваю.
Шаоань унял размашистый шаг своих длинных ног:
– Видишь, привык бегать по горам. Не хватает терпения идти медленно.
– Гляди, гляди! – закричала вдруг Жунье, указывая на склон перед ними.
Шаоань остановился и проследил, куда был направлен ее палец, но ничего не заметил.
– Что такое? – спросил он удивленно.
– Ирисы! Глянь, какие синие!
Шаоань решил сперва, что там было что‑то особенное. Подумаешь, пара ирисов. Эти дикие цветы он видел в горах каждый день, ничего удивительного.
Жунье уже подбежала к цветам и села с ними рядом, поджидая Шаоаня. Он подошел к ней.
– Давай посидим здесь немного, – сказала Жунье.
Шаоань сел, скрестив руки на груди, и стал смотреть, как грязно‑желтая река спокойно убегает вдаль от подножия холма.
Жунье сорвала цветок и стала теребить его. Она никак не могла собраться с духом и наконец выдавила:
– Шаоань, у меня есть очень срочное дело. Мне нужно обязательно поговорить с тобой, чтобы ты сказал мне, как следует поступить…
Шаоань повернулся, гадая, с какими трудностями столкнулась Жунье. Он с тревогой ждал продолжения. Не стоило труда сообразить, что речь шла о том самом деле, из‑за которого он понадобился ей в городе.
Жунье покраснела так, словно ее била лихорадка. Поколебавшись немного, она сказала:
– Тетка подыскала мне партию.
– В смысле? – Шаоань не мог понять, о чем она толкует.
– Ну… сына одного большого начальника. – Жунье неотрывно смотрела на цветок в руках, продолжая его теребить.
Шаоань наконец осознал, к чему она ведет. «Она выходит замуж», – мелькнуло у него в голове. «Выходит замуж?..» – удивился он своим собственным мыслям и сам себе ответил: «Да, это так».
На душе на мгновение стало как‑то странно. Он осторожно положил потные руки на покрытые заплатками колени и обхватил их с какой‑то подсознательной жалостью.
– Что с тобой?
Шаоань понял, что ведет себя странно. Он разозлился на себя. Надо было по‑братски помочь Жунье принять решение. Ведь она специально вызвала его в город, потому что доверяла ему – и только потому рассказала ему все как есть.
Он быстро взял себя в руки и сказал:
– Это хорошо. Наверняка у него все в жизни неплохо – а кем он, кстати, работает?
– Но я не хочу, – подняла голову Жунье. Она посмотрела на Шаоаня с удивлением и разочарованием.
– Не хочешь?
Шаоань не знал, что делать. Ну, не хочешь – и ладно, какие тут могут быть сложности?
– Тебе нужно просто решить для себя самой… – прошептал Шаоань.
– Но я хочу знать: что бы ты сделал? – упрямо спросила Жунье.
Шаоань не мог понять, что происходит. Он достал обрывок бумаги, вытащил из кармана щепотку табака, быстро скатал самокрутку и сделал несколько затяжек:
– Ну, не хочешь – и бог с ним, разве нет?
– Они всё ходят за мной, а я… – Жунье страдальчески потупилась.
– Ходят… – Шаоань не мог взять в толк, почему, если девушка не согласна, мужчина продолжает настаивать. Неужели люди в городе совсем толстокожие?
– Какой же ты дубина, – пробормотала Жунье, не поднимая головы.
[1] Один из 56 народов Китая. При империи Цин (1644–1911) маньчжуры занимали привилегированное положение. Во время революции 1911 года произошли антиманьчжурские погромы с большим количеством человеческих жертв. – Примеч. ред.
