Обыкновенный мир
Когда Шаопин вышел из здания автовокзала, он сразу же был ослеплен городом и совершенно потерялся. Сяося показывала ему все, что узнавала. Он был так взволнован, что в голове все смешалось.
Они провели семь дней в общежитии № 2 окружного ревкома. Когда мероприятие закончилось, Сяося поводила его по разным известным местам. Шаопин познакомился с несколькими сотрудниками окружного дома культуры – в том числе с поэтом Цзя Бином, который оказался из того же уезда, что и он сам. Тот пригласил всех троих земляков в гости и громоподобным голосом читал им свои стихи.
Шаопин и Сяося оба заняли второе место, а директор уездного дома культуры был так счастлив, что улыбался во весь рот.
Шаопин был вдохновлен увиденным. Он вернулся в уезд, нагруженный бессчетными новыми впечатлениями, почетной грамотой и собранием сочинений Мао Цзэдуна. В субботу, прихватив купленные в округе для домашних гостинцы, он поехал в Двуречье. Кормили их хорошо, и Шаопину даже удалось сберечь свои десять юаней, поэтому на них он накупил всем родным, кроме зятя, подарков: бабушке – упаковку кексов, маме с сестрой – по паре чулок, папе с братом – по махровому полотенцу, Ланьсян – красный клетчатый платок, а племянникам – двести пятьдесят граммов монпансье…
Глава 11
Жунье мучилась несколько месяцев. Она разрывалась между браком, к которому ее принуждали, и собственными симпатиями. Семья Ли Сянцяня и тетка Сюй спелись не разлей вода – они обрабатывали ее по очереди, а Шаоань, наоборот, держался на почтительном расстоянии. Жунье пала духом и не знала, что делать. В конце концов ей было всего двадцать два года, и она жила в чужом доме. У нее не было ни своих денег, ни достаточной смелости, чтобы решительно противостоять двум далеко не маленьким семьям одновременно – тем более что речь шла и о ее родственниках, о благодетелях, которые искренне радели за нее.
Ну да бог с ним – если бы Шаоань действительно мог на ней жениться, она бы и думать не стала об этом. Жунье убивала мысль, что обожаемый Шаоань не отвечает на ее зов…
В одну из суббот после их совместного путешествия в Каменуху Жунье приехала в Двуречье. Она хотела как можно скорее увидеть Шаоаня и поговорить с ним.
Пообедав дома, она сказала родителям, что собирается навестить кое‑кого в деревне и в приподнятом настроении побежала в дом семьи Сунь. Но мать Шаоаня сказала, что сын не вернется домой до вечера: наступило время мотыжить землю под пшеницу, он собирался обедать прямо в поле.
Жунье едва могла скрыть свое разочарование. Она немного поболтала с женщинами, оставила сласти, привезенные для бабушки, и в расстроенных чувствах попрощалась. Перед уходом Жунье попросила передать Шаоаню, чтобы завтра он обязательно приходил в обед домой – ей нужно поговорить с ним по одному делу. Отложить это никак нельзя – уже завтра после обеда ей нужно возвращаться в город.
Мать Шаоаня заверила ее, что непременно передаст.
Вообще‑то Жунье собиралась еще раз наведаться к ним вечером, но потом подумала, что родные станут беспокоиться, если она пойдет одна в темноте. И потом: вечером вся семья Сунь соберется дома и они с Шаоанем не смогут толком поговорить. Она не решалась назначить свидание где‑нибудь в поле. Не дай бог, кто‑то увидит – поползут слухи, и всем это выйдет боком. Все‑таки полдень – лучшее время: дома у Шаоаня никого не будет, и они смогут спокойно пообщаться во дворе.
На следующий день в полдень Жунье опять с волнением поспешила к дому Шаоаня. Когда она поднималась на холм, сердце ее едва не выпрыгнуло из груди. Тяжело дыша, Жунье подождала, пока оно успокоится, и только тогда вошла во двор.
И тут же все в душе оборвалось – Шаоань не вернулся. Жунье сказала себе, что, верно, он придет позже, – все‑таки человек бригадир, дел у него много. Надо терпеливо ждать.
Мать Шаоаня заволновалась:
– Я Шаоаню несколько раз вчера вечером сказала, чтобы непременно приходил, что дело важное…
– А он? – нетерпеливо перебила Жунье.
– Буркнул «ага»…
Что означало это «ага» осталось загадкой: то ли Шаоань действительно согласился вернуться, то ли просто дал понять, что услышал.
Жунье присела на кан. Она ждала Шаоаня, но мысли ее были далеко.
Прошло время обеда, но Шаоань так и не вернулся. Жунье не могла больше усидеть на месте. Она соскользнула с кана и стала ходить взад‑вперед по комнате, делая вид, что рассматривает фотографии под стеклом. Ее слух улавливал малейший шорох у порога.
Мать Шаоаня занервничала и пошла на двор высматривать сына.
– Такая хорошая девочка, – бурчала она, – два раза, считай, приходила зазря, а этот обормот еще заставляет ее ждать… – Она с беспокойством сказала Жунье: – Видать, не придет он. Кто знает, что этого балбеса задержало. Что за дело‑то у тебя? Может, скажешь, а я уж ему передам…
Жунье покраснела:
– Да бог с ним. Не страшно. Как‑нибудь приеду – скажу…
Она поспешила домой, чтобы успеть в город. Родители проводили ее до дороги, по которой ходил автобус. Проезжая под холмом, Жунье с тоской взглянула на дом Шаоаня. Ей было невыносимо обидно: она бросилась в деревню в надежде отдать наконец всю себя, весь свой пламень любимому, но не увидела даже его тени. Жунье никак не могла понять, почему Шаоань не пришел встретиться с ней. Он же должен был понять, зачем она приехала! Отчего он избегает ее?
Вернувшись к себе, Жунье начала понемногу успокаиваться и задаваться вопросом, возможно ли, что Шаоань действительно был так занят в поле, что не смог прийти домой. Почему нет? Он был бригадиром и за многое отвечал лично. Очень может статься, что какое‑то дело не пустило его…
Она быстро решила еще раз передать ему весточку через Шаопина. Хотя в хозяйстве сейчас было много работы, уж на день – два он всегда мог отлучиться. И потом, он должен был, просто обязан, догадаться, в чем дело…
Жунье снова побежала в школу и попросила Шаопина передать в субботу брату, чтобы он непременно приезжал и что ей опять срочно надо с ним поговорить…
В воскресенье вечером она с нетерпением ждала возвращения Шаопина и думала, что когда Шаоань наконец приедет, она не будет уже такой стеснительной и все ему скажет как на духу…
Но Шаопин привез плохие вести: брат сказал, что очень занят и приехать не может. Жунье обмерла. Она закрыла дверь и всю ночь проплакала в общежитии…
