Одна из миллиона

Что ж, такому жениху я бы и сама названивала круглосуточно. Приятно почувствовать себя слабой и беспомощной, когда рядом сильный мужчина.

– Надеюсь, вопрос о женихе не прозвучал бестактно? – Босс заметил мою растерянность. – Просто… Хочу знать, когда свадьба. Какие, вообще, у вас планы. Ну, вы понимаете, – Глеб Николаевич снова заглянул в моё досье, закрыл его и отложил в сторону.

Да, понимаю. Каждый работодатель хочет знать, не свинтит ли сотрудница в декрет. Это больная тема для директора любого предприятия. А руководитель, который только что лишился помощницы, столь ему необходимой (да он даже не знает, куда насыпать кофейные зёрна!), должен быть особенно осторожен. Вдруг я через несколько месяцев – фьюить! – тоже исчезну за горизонтом? Выйду замуж, уеду, разрожусь потомством…

– Мы пока ещё не запланировали свадьбу.

– Отлично! То есть… я хотел сказать… Понятно, что… Что ещё ничего не понятно.

– Да. Мой… Макс… Он сейчас во Франции.

Босс почему‑то снова начал запинаться. Но и я тоже. А до этого мы перебрасывались фразами довольно бойко.

– Что он делает во Франции?

– Учится!

– Угу. А сколько ему?

– Двадцать семь. Вообще‑то, он необыкновенный.

– Вот как? И что же в нём такого необыкновенного? – прищурился директор. Он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. – Расскажите.

– Сначала Макс отслужил в армии. Там ему понравилось, и он ещё три года оттрубил по контракту. А когда вернулся, сразу восстановился в универе. Он учится на биоинженера. В магистратуре предложили поучаствовать в специальной программе крупного исследовательского центра в Лионе – они привлекают продвинутых студентов для изучения механизмов создания искусственных органов. Для этого Максу пришлось выучить французский. Он защитил проект, получил грант и отправился во Францию. Я им просто восхищаюсь! – искренне призналась я директору.

– Понятно, – безжизненным тоном произнёс Глеб Николаевич. – Ваш Макс, на самом деле, достоин уважения.

– Он ещё и спортом занимается! Ваша жуткая гантель ему как пушинка!

– Да? – совсем приуныл босс. – Ясно.

Очевидно, мои восторги в адрес Макса директору не очень‑то понравились. Элементарно взыграло мужское самолюбие. Понятно, что для Глеба Николаевича эта гантель тоже как пушинка. Не для декорации ведь он её держит в кабинете. Помню, мужики из сервис‑центра уважительно рассказывали, что подсунули директору для тестирования двадцатикилограммовый бензиновый отбойник. Справился только так – разворотил кусок кирпичной стены и глазом не моргнул!

Внезапно перед глазами возникло видение: Глеб Николаевич, с голым, блестящим от пота торсом, вгрызается мощным отбойником в асфальт. Солнце сверкает, клубится пыль, джинсы заляпаны мазутом, тугие мышцы перекатываются на груди босса, бицепсы вздыбились под загорелой кожей…

Я на мгновение закрыла глаза. Прогонять живописное видение не хотелось. Так бы и смотрела!

Зачем я ему про Макса заливаю… Какая неосмотрительность! Никогда не стоит нахваливать одного мужчину другому. Особенно если второй – твой босс.

Ну и тупица ты, Вареник! Думать нужно, прежде чем говорить!

 

Принцесса

Принцесса не читала Пушкина (казалось бы, почему?) и не репостила в сетях картинки с красивыми изречениями. Поэтому фраза «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей» была зеленоглазой красотке не знакома. Иначе Принцессе открылась бы суть её отношений с хозяином. Да, всё дело в том, что роскошный господин вовсе не был помешан на своей питомице.

Как же так?

На генетическом уровне серебристо‑белой британке передалось знание, что двуногие существа созданы природой для ухода за кошкой и восхищения ею. Все части тела человека, а так же клавиатура его компьютера предназначены исключительно для отдыха усатого любимца. Забота о котике – единственная земная миссия гомо сапиенса.

Но Глеб не принадлежал к классу кошатников, если уж выбирать, он бы завёл собаку. Его попросили приютить породистую красотку, и он добросовестно выполнял обязанности. Не более.

Он не заламывал от восхищения руки, когда Принцесса принимала грациозную позу, не видел, что сегодня её шелковистая шубка особенно блестит (три часа, блин, вылизывалась!). Он не улавливал малейших нюансов её настроения, не караулил момент, когда можно будет почесать пушистый пузик. Если бы Принцесса заболела, он поехал бы с ней в ветклинику. Но там не стал бы рвать волосы на груди ветеринара: «Спасите моё сокровище, умоляю, спасите! Она – самое дорогое, что у меня есть!»

Это равнодушие и отстранённость пронзили Принцессу в самое сердце. Она свалилась с пьедестала, уготованного природой, и влюбилась в хозяина до потери пульса. Лифт ещё поднимался с первого этажа, а она уже чувствовала – там её божество.

…Сегодня божество вернулось около семи. Хозяин был какой‑то неадекватный, сам не свой. Наверное, что‑то случилось на работе.

– Мруум? – спросила Принцесса в прихожей и припала к ноге господина, заворачиваясь вокруг неё пушистым узлом.

– Привет, киска, как ты?

– Мррряу.

– Ясно. – Хозяин прошёл в ванную и некоторое время пристально рассматривал себя в зеркале, упёршись ладонями в мраморную столешницу раковины. Он словно увидел себя впервые. Принцесса выгибалась внизу, тарахтела, вибрировала всем телом. – Знаешь… Кажется, я пропал. – Глеб повернул кран и плеснул в лицо холодной водой.

– Мяу?

– Да. Совсем. Увидел – и пропал.

– Мррум.

– Даже не знал, что такое возможно… Не знал. Как теперь жить?

– Мяу.

– Сердце куда‑то исчезло.

– Мыррррр…

– А у неё жених! Это ж надо… жених! Да чтоб он провалился!

– Мяв.

– Что, вообще, за тупость – сразу объявлять себя женихом и невестой? Кто это придумал?!

– Мяу‑у‑у.

– Всё, малышка, я понял. Ты есть хочешь, а я тебе тут мозги компостирую. Прости, Принцесса. Идём, дам тебе что‑нибудь вкусненькое.