Одна из миллиона
Он не закончил фразу, а я на всякий случай не стала уточнять.
– Сейчас принесу вам кофе, – быстро сообщила я и испарилась из кабинета.
Когда вернулась с раскалённой чашкой, над которой витал божественный аромат, шеф сидел за столом обхватив голову руками.
– Глеб Николаевич… Какие‑то проблемы? – осторожно поинтересовалась я.
– Д‑да… То есть, нет, Варвара, никаких проблем… Просто… В общем…
Господи, неужели опять начал заикаться?! Да что же с ним такое?
Директор потёр лицо ладонями, потом встряхнулся, словно приводя себя в чувство:
– Так, Варвара, сделайте себе тоже кофе, потом приходите сюда, а я вам всё покажу и введу в курс дела.
Отлично, что ему удалось сконцентрироваться. Мне нравится, когда шеф такой чёткий и собранный. Хотя… Когда он сидит почему‑то вот такой растерянный, взъерошенный, как воробей, он тоже очень, очень мил!
Я не должна его разочаровать.
Никита
Никита перевернулся на кровати‑аэродроме, смял и отбросил подушку, вылез из‑под одеяла и сразу же понял, что проснулся в отвратительном настроении. Самочувствие тоже было неважным. Что произошло вчера в клубе? Начиналось всё славно – встретился с друзьями, хорошо пообщались, выпили, потанцевали…
А потом – чёрная дыра.
Никита поднялся и прошлёпал босыми ногами по паркету к огромному окну, от пола до потолка и от стены до стены. Его персональный «аквариум» находился на верхнем этаже высотной башни в самом центре города. Прямо у ног Никиты лежал утренний город, накрытый перламутровой‑серой дымкой смога.
Голова болела и гудела, как церковный колокол, в рту пересохло. Запах кофе проник в спальню, и это удивило Никиту: неужели кофейный аппарат самостоятельно подготовился к пробуждению хозяина?
На телефоне висела куча непринятых вызовов, в мессенджере – миллион сообщений. Ладно бы – от подружек и приятелей, но, к сожалению, в основном, от родителей.
Никита поморщился. Как же надоело их нытьё… Опять: тебе уже тридцать, а ты даже не знаешь, чем хочешь заниматься в жизни! Ты оболтус и разгильдяй! Посмотри на Глеба, какой молодец! Посмотри на Ромку Градова – ведь взялся, наконец, за ум, стал правой рукой отца, возглавил «Сириус». Ещё и девушку прекрасную нашёл, умницу. Михаил Иванович на сына не нарадуется! А нам что делать? Хочется гордиться своим ребёнком! Сколько мы денег спустили на твоё образование, а где результат?
За‑дол‑ба‑ли!
Бывают же у людей адекватные, неистеричные родители. Которые не выносят мозг, ничего не требуют, не обижаются, не вешают на тебя свои амбиции, а молча переводят деньги на карту.
Но ему в этом плане не повезло, его постоянно пилят.
Никита доковылял до ванной, встал под контрастный душ, и самочувствие сразу улучшилось. А когда вышел в полотенце, обмотанном вокруг бёдер, обнаружил в кухонной зоне у барной стойки барби с золотыми волосами и пухлыми губками.
Похоже, он прихватил это существо из ночного клуба. Интересно, чем его очаровала эта кукла? Вообще‑то, ему ужасно не нравятся прилепленные коровьи ресницы, нарисованные брови и накачанные у косметолога губищи.
– Приве‑е‑ет! – жеманно протянула барби. – А я услышала, что ты проснулся, и приготовила тебе кофе.
– Спасибо, – буркнул Никита. Как же её зовут? В голове – никаких подсказок. Что же они вчера пили?
В спальне заиграл оставленный на кровати айфон.
– Я принесу! – блондинка резво соскочила с высокого барного стула и побежала в комнату.
Никита машинально отметил, что ножки у неё классные. Но зачем она напялила его рубашку? Что за дурацкая манера у всех этих девок!
– Чувак, привет, ты как? – прозвучал в трубке голос Виктора.
Никита помнил, что Витя, примерный семьянин, вчера долго не сидел, свалил довольно рано. Несколько минут друзья посвятили обсуждению воскресной вечеринки, и Виктор, кроме всего прочего, сообщил забывчивому другу, что «блондинку с губками» зовут Кариной.
– Она симпатичная. Надеюсь, отвлечёт твоё внимание от Варвары.
– С чего вдруг? Варвара – это совсем другая тема.
– Расслабься, Никитос. Тем более, что ты уже продул! – насмешливо хмыкнул в трубку приятель.
– А вот и нет! У меня ещё есть время.
– Варвара тебя отбрила уже два раза. Тебе мало?
– Что‑нибудь придумаю. Я так просто не сдамся.
– Никитос, угомонись, а?
– Глеба боишься? Думаешь, он выкинет тебя из своей конторки, и ты останешься без работы?
– Вполне возможно. Я своей работой дорожу, не хочу её потерять. Меня родители золотыми слитками не забрасывают, в отличие от некоторых. Я своим сам помогаю.
– Медаль тебе за это, – буркнул Никита.
– Кстати, дружище, тебе по‑любому ничего и не светит. Ты к Варваре теперь даже не подберёшься, потому что Глеб забрал крошку к себе в приёмную.
– Ну, ни фига себе! Вот это новость!
– У него уволилась секретарша, так он Вареника из отдела выцепил. Я уже сегодня видел её в приёмной. Гордая такая, каблуки высокие надела, спину держит, – засмеялся Виктор. – Хорошая девчушка. Так старается. А ты, вон, занимайся Кариной. Эта кукла как раз для тебя. Такая же бездельница.
– Надо же, Глеб учудил! – возмутился Никита. – Охрененно! Вот умник! Мне сказал к ней не лезть, даже вывеску обещал подпортить. А сам быстренько девчонку к рукам прибрал.
– Не выдумывай. Что значит – прибрал? Он её просто перевёл из отдела в приёмную.
– Угу, а то ты не знаешь, как это делается!
– Ты уже вообразил, что Глеб будет её… это самое… на своём директорском столе?
– Конечно. И на столе, и на диване, и на кресле, и на стеллаже для рекламных материалов.
– Ты по себе‑то людей не суди, Никитос.
– Да ладно, Витя! Твой Глеб святой? Как же! Все знают, для чего мужику в приёмной хорошенькая секретарша. Особенно, если его невеста порхает по странам и континентам.
– Не выдумывай!
– Ладно, так даже интереснее. Посмотрим, кто кого. Хотя, если подумать, мы с Глебом в неравных условиях. Меня‑то Варвара запросто отшила, а вот директору отказать она вряд ли посмеет. Наверное, как и ты, дрожит за своё место. Ну, Глеб, молодчина! Прошаренный чувак, чётко всё сечёт. Молниеносно сориентировался, бизнесмен хренов!
– Ладно, не злись.
