Окровавленное знамя

На место происшествия приехал и набивший оскомину следователь Сергей Молотов, который сразу прошел в самый эпицентр и достаточно буднично обвел взглядом тела. Лишь прижатый к носу платок выдавал его неприятие подобным следственным мероприятиям.

– Значит, это семья, – заключил он сразу же.

Один из экспертов, осматривающий тела, поднялся на ноги и подошел к Молотову.

– Мы уже их опознали. Это семья пропавшей Мраченко.

– Из‑за нее в последнее время много шума. Кто она такая? – равнодушно спросил Молотов.

– Журналистка.

Теперь ему хотя бы стало понятно, почему вызвали именно его. Буквально несколько часов назад дело о ее поисках попало в его руки, и теперь он воочию видел результат – явно плачевный для знавших эту семью.

Сергей взглянул на тело женщины, которое изувечили больше остальных двух. Ее голова была неестественно вывернута, одна рука лежала у нее под грудью, а второй она будто что‑то пыталась нарисовать на шершавом полу. Эта картина уже навевала определённые мысли, но следователь решил не озвучивать их наперед фактов. Просто было навешать ярлыки и закрыть глаза на окружающую действительность. Но ему подобное не по вкусу.

– Как давно они умерли?

– Первой умерла девочка, около трех дней назад. Вторым – мужчина. Не менее двух дней. А женщина самая последняя – вчера, около восьми‑девяти вечера. Точно можно будет сказать только после вскрытия, – отрапортовал эксперт.

– А пропали они три недели назад… Интересно, – хмыкнул Сергей.

И сразу же вышел. Остальные сведения он рассчитывал получить уже по итогу всех первичных исследований. Бумажной же волокитой он мог заняться и чуть позже, он никогда не утруждал себя этим сразу. Молотов лениво осмотрел первый этаж, после вышел на улицу, обошел дом. Ландшафт немного удивлял своей неравномерностью, но следователя это не особо волновало. Он оценивал совсем иные вещи.

– Достаточно далеко от других домов, – пробубнил он себе под нос. – А преступники хорошо подготовились.

– По опросам свидетелей, – к Сергею подошел молодой сержант со стойкой выправкой. Он во всю смотрел в собственные пометки в блокноте и на старшего по званию взглянул лишь несколько раз, из чистого уважения, – мы сможем составить фоторобот молодого человека, который арендовал тут дом.

– А если он всего лишь подставное лицо? Ключи‑то он так и не вернул, – сразу же заметил Молотов.

– Да, но многие его здесь видели. Как он входил в дом, как выходил из него, как ходил в местный магазин, – сержант неоднозначно дернул плечами. – Хотя внешность у него достаточно запоминающаяся для того, кто прятал в своем доме подобное, – заметил он немного странным тоном.

– Например? – вскинул бровью Сергей, но равнодушия своего так и не сбавил.

– Медный цвет волос (некоторые утверждают, что он ярко‑рыжий), родимое пятно на лице, – сержант изобразил область у себя на лице, примерно с три пальца в длину. – А еще он хромал – все свидетели видели это.

– Хорошо, возьмите кого‑нибудь, чтобы составить фоторобот, – отправил Сергей молодого человека, а сам пошел по тропинке к окну, где располагалась та страшная комната.

Любые прорези в ней были заставлены кирпичами. Не сильно плотно, но достаточно крепко, чтобы лишить комнату всякого света и возможности разобрать эту конструкцию. Сергей провел рукой по пыльному стеклу снаружи. Внутри подобие стены, а здесь – простое окно.

– Как, интересно, он объяснил это соседям? – задумчиво спросил он. – Хотя даже не сомневаюсь, что все было хорошо продуманно.

Сергей вернулся к входу в дом. Местный участковый, который говорил с кем‑то из следственной группы, огляделся, после пошел напрямик к Молотову.

– Простите, Вы руководите этим делом? – сразу же начал он напрямую.

– Да. Подполковник Молотов, – Сергей показал удостоверение.

– Участковый уполномоченный младший лейтенант Кравчук, – ответил участковый тем же. – Я хотел поделиться с Вами своими соображениями.

– Конечно, я слушаю.

– Получается, это мое упущение… Но не в этом дело. Было кое‑что странное с самого начала, но я не придал этому особого значения, – нахмурился Кравчук. – Этот парень… Мне с самого начала казалось странным, что он так переигрывает. Но я не мог даже представить…

– Вы сказали, переигрывает? – едва приметно изумился Молотов.

– Да. Слишком добрый, слишком вежливый. И женщинам помогал с сумками, и добрым словом провожал. Еще иногда шел ровно, хотя при всех хромал. Я должен был присмотреться к нему, – покачал головой участковый.

– Бессмысленно говорить это сейчас. К тому же по вашим описаниям он выглядел как простой чудак. Я бы тоже не подумал, что за этим всем кроется что‑то зловещее.

– Да. Вы правы. Но это не все. Хоть он и говорил, что живет один, но в доме были еще молодые люди. Я видел, как они поздним вечером заходили в дом.

– Сколько их было? – Сергей сразу же достал блокнот, который всегда прятал в заднем кармане пиджака.

– Двое.

– Вы сможете описать их? – Молотов зафиксировал первые слова участкового.

– Да, кое‑что смогу припомнить.

Он кратко описал внешности двух типичных молодых людей в возрасте не более тридцати лет. Под эти описания можно был подвести практически любого, но отказываться от подобных показаний по такой глупой причине Молотов не мог.

– Вы сможете составить фоторобот?

– Да, я подъеду в райцентр. Но я боюсь, что фотороботы получатся неточными. Я не так хорошо их рассмотрел.

– По сравнению с этим рыжим они были менее запоминающимися? – холодно ухмыльнулся Сергей.

Кравчук, совсем побелевший за время их разговора, лишь кивнул. Колкости Молотова в таком состоянии он не особо воспринимал.

– Да, они хорошо все продумали. Молодцы, конечно, – язвительно заметил следователь, уже внутренне отстраняясь от участкового.

Глаза его выискивала что‑нибудь запоминающееся в округе.

– У вас есть зацепка на одного из них.

– Вы так и не поняли, – сухо посмеялся Молотов, вновь обратив взор на полицейского. – Я не видел его, но уверен, что это был обычный грим. Если бы у него действительно была такая запоминающаяся внешность, он бы скрывал ее всеми доступными способами. Но он этого не делал.

– Но для чего это? Его же сразу все опознают, – удивился Кравчук.

– Именно в этом все и дело. Если хочешь что‑то спрятать, положи на самое видное место, – и с этими словами он покинул участкового.